Послание к Римлянам
Шрифт:
Профессор Стендаль не учитывает этого отрывка; кроме того, нет необходимости поляризовать «больную» и «здоровую» совесть. Ведь здоровая совесть угрожает нашей безопасности, пробуждая гордость, особенно когда Святой Дух «обличает мир о грехе и о правде и о суде» (Ин. 16:8). Поэтому не стоит искать совершенно чистой совести у невозрожденного человека.
В 1977 году была опубликована большая работа американского ученого профессора Э. П. Сандерса «Павел и палестинский иудаизм». Назвав палестинский иудаизм «религией законнической праведности» [29] , а благовествование Павла — сознательным противостоянием иудаизму, он заявил, что ставил задачу «разрушить это мнение» как «совершенно неверное» и показать, что оно «основано на массовом заблуждении и непонимании материала» [30] . Он допускал, что эта его версия совсем не нова, поскольку, как писал доктор Н. Т. Райт, во многом аналогичное мнение представлено Г. Ф. Муром в его трехтомном труде «Иудаизм и первые века христианской эры» (1927 —1930) [31] Однако профессор Сандерс пошел дальше. С величайшей эрудицией он исследовал раввинскую, кумранскую и апокрифическую иудаистскую литературу, начиная от 200 года до н. э. и кончая 200 годом н. э., а религию, выявленную в результате этих исследований, он назвал
29
Сандерс (1977). С. 56.
30
Там же. С. 39.
31
Нейл Стивен, Райт Том. Толкование Нового Завета. — Stephen Neill and Tom Wright, The Interpretation of the New Testament 1861—1986 (Oxford University Press, 2nd edn., 1988), p. 374.
32
Сандерс (1977). С. 420.
Вторая часть книги профессора Сандерса называется просто «Павел». Хотя она по размеру в четыре раза меньше первой главы, ее невозможно по достоинству оценить в нескольких словах. Основными положениями этого труда являются следующие: 1) для Павла была важной не мысль о виновности всех грешников перед Богом, а скорее уверенность, что Иисус Христос есть Господь и Спаситель и иудеев, и язычников, так что «убежденность во всеобщем разрешении проблемы доминировала над убежденностью во всеобщем обязательстве» [33] ; 2) спасение есть в основном «переход» от рабства греху к господству Христа; 3) такой переход возможен лишь посредством «участия в смерти и воскресении Христа» [34] ; 4) утверждение, что спасение обретается «по вере», не устраняет греха человеческой гордости, но подразумевает, что, если бы оно обреталось «по закону», язычники были бы лишены доступа к благодати, а смерть Христа потеряла бы смысл («аргумент в пользу веры на деле является аргументом против закона») [35] ; и 5) спасенное таким образом человечество представляет собой «единую личность во Христе» [36] .
33
Там же. С. 474.
34
Там же. Напр., с. 453 и дал., с. 506 и дал.
35
Там же. С. 491.
36
Там же. С. 547 и дал.
Профессор Сандерс называет такой образ мышления «участнической эсхатологией» [37] . Легко, однако, заметить, что при такой преднамеренной реконструкции Павлова благовестия знакомые категории человеческого греха и вины, Божьего гнева, оправдания через благодать независимо от дел и мира с Богом впоследствии оказываются отсутствующими.
Во второй книге «Павел, закон и еврейский народ» [38] профессор Сандерс, отвечая некоторым оппонентам, старается прояснить и развить свою мысль. В общем, он, несомненно, прав, что «темой Павла является равенство положения евреев и язычников (и те, и другие находятся в рабстве у греха), а также единое основание, на котором они изменяют свой статус, — вера в Иисуса Христа» [39] . Но затем он настаивает, что «предполагаемое возражение против иудейской самоправедности отсутствует в посланиях Павла так же, как упоминание о самоправедности вообще отсутствует в иудейской литературе» [40] . Это утверждение гораздо более спорно, поэтому следует рассмотреть как минимум пять важных моментов.
37
Там же. С. 549.
38
Сандерс (1983). См. также: Сандерс (1991).
39
Там же. С. 30.
40
Там же. С. 156.
Во–первых, известно, что в литературе палестинского иудаизма действительно отсутствует понятие «взвешивания», то есть «уравновешивания достоинств и недостатков» [41] . Но разве отсутствие этого образа весов доказывает отсутствие концепции достоинств? Разве не может существовать праведность по делам, даже если ее никто «не взвешивает»? Павел не ошибался, когда говорил, что евреи, «искавшие» праведности, не «достигали» ее (9:30), а некоторые «пытались оправдаться законом» (Гал. 5:4).
41
Сандерс (1977). С. 146.
Во–вторых, в иудаизме вхождение в завет считалось зависящим от благодати Бога. Едва ли стоит этому удивляться, потому что в Ветхом Завете Бог, как видно, берет на Себя инициативу, по Своей благодати устанавливая завет с Израилем. Здесь и речи не может быть о «заслуженном» или «заработанном» членстве. Однако профессор Сандерс продолжает утверждать, что «тема награды и наказания» широко представлена в «литературе» таннаи [42] , в частности, в вопросах обретения жизни в грядущем мире. Разве это не свидетельствует о том, что человеческие достоинства, не будучи основанием для вступления в завет (в иудаизме), тем не менее являются необходимым условием для дальнейшего пребывания в нем? Но Павел решительно отвергает эту идею. Для него и «вхождение», и «пребывание внутри» осуществляется по благодати. Мы не только получаем оправдание через благодать по вере (5:11), но и продолжаем пребывать в благодати, куда мы были допущены по нашей вере (5:12).
42
Сандерс (1977). С. 117.
В–третьих, профессор Сандерс допускает, что глава 4 Книги Ездры представляет собой единственное расхождение с его теорией. Он говорит, что в этой апокрифической книге «показано, как действует иудаизм, когда он действительно становится религией индивидуальной самоправедности». Здесь «заветный номизм терпит поражение, и все, что остается, — это законническое самосовершенствование» [43] . Если до нас дошел один литературный пример, то разве невозможно допустить, что были и другие, не дошедшие? Почему законничество не могло быть более распространенным, чем допускает профессор Сандерс? Кроме того, он подвергался критике за то, что упрощал иудаизм первого века, сводя его к «единому унитарному, гармоническому и линейному развитию» [44] . То же самое отмечает и профессор Мартин Хенгель. Он пишет, что «в противовес прогрессивному палестинскому иудаизму, объединенному под руководством раввинов–переписчиков, после 70 г н. э. духовное лицо Иерусалима времен, предшествующих его разрушению, было по большей части «плюралистическим». Перечислив девять различных общественных групп, он делает вывод: «Иерусалим и его окрестности, вероятно, являли смущенному взору приезжего человека довольно пеструю картину» [45] . Опять же, «возможно, не существовало и того, что называлось этим самым палестинским иудаизмом с его обязательной привязкой к закону» [46] .
43
Там же. С. 409.
44
Нейснер Яков, Чилтон Брюс. Нечистота. — Jacob Neusner and Bruce Chilton, 'Uncleanness', Bulletin for Biblical Research 1 (1991), pp. 63ff.
45
Хенгель. С. 44.
46
Там же. Ч. XI.
В–четвертых, теория, разработанная Э. П. Сандерсом и др., базируется на скрупулезнейшем изучении соответствующей литературы. Но разве не широко известно, что популярная религия и официальная литература ее лидеров могут существенно отличаться? Именно эта особенность заставила профессора Сандерса написать: «Нельзя полностью исключить возможность существования тех иудеев, на которых направлено острие полемики Матфея (23) <…> Зная естество человеческое, можно допустить, что таковые в действительности существовали. Однако следует заметить, что дошедшая до нас иудаистская литература не свидетельствует о них» [47] . Здесь можно провести параллель с англиканством. «Книга общих молитв» и «39 статей», то есть официальная церковная литература, настаивают на том, что «мы считаемся праведными перед Богом только лишь по заслугам нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа, по вере, но не по нашим делам или заслугам» [48] и что мы не «осмеливаемся» приближаться к Богу, «уповая на нашу собственную праведность» [49] . Однако разве не справедливо и то, что реальная вера многочисленных англикан остается верой в праведность по делам?
47
Сандерс (1977). С. 426.
48
Статья XI.
49
Молитва смирения перед Святой Господней вечерей. — Прим. пер.
В–пятых, очевидно, что Павел предостерегал от похвальбы, что традиционно понималось как отказ от самоправедности. Мы должны хвалиться Христом и Его Крестом (напр.: 1 Кор. 1:31; 2 Кор. 10:17; Гал. 6:14), а не собой и друг другом (напр.: I Кор. 1:29; 3:21; 4:6). Тем не менее профессор Сандерс утверждает, что неприязнь Павла (напр.: 3:27 и далее; 4:1 и дал.) направлена против их гордости своим избранническим статусом (2:17, 23) (что несовместимо с равноправием иудеев и язычников во Христе), а не против гордости своими заслугами (ср.: Еф. 2:9) (что несовместимо с должным смирением перед Богом). Удивительно, как тонко удается профессору Сандерсу провести такое разграничение. Похоже и Павел говорит об этом же в Послании к Филиппийцам (3:3—9), где «надежде на плоть» он противопоставляет «прославление в Иисусе Христе» [50] .
50
Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.
Из контекста следует, что Павел в понятие «плоть» (то, чем мы являемся по своей невозрожденной эгоцентричной природе) включает и свой статус как «еврея из евреев», и свою подчиненность закону: «по учению — фарисей … по правде закона [то есть по внешнему соответствию требованиям закона] — непорочный». Другими словами, то хвастовство, от которого Павел сам отрекся и которое теперь осудил, складывалось как из праведности, предоставляемой статусом, так и из праведности по делам. Кроме того, Апостол дважды пишет о праведности как принадлежащей «лично» нам, поскольку мы, по нашему мнению, либо «имеем» ее, либо стремимся ее «поставить» (Флп. 3:9; Рим. 10:3). Оба стиха показывают, что эта наша собственная праведность (то есть самоправедность) основана на подчинении закону, а те, кто ее «добиваются» таким путем, показывают, что они не желают «покориться» праведности Божьей. В Послании к Римлянам 4:4–5 Павел проводит четкую грань между «делами» и «верой», а также между «вознаграждением» и «даром» [51] .
51
Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.
И последнее, я признателен профессору Сандерсу за его слова о «естестве человеческом», цитировавшиеся выше. Наше падшее естество постоянно стремится концентрироваться на самом себе, а гордость есть типично человеческий грех, какую бы форму она ни принимала — самомнения, самоуверенности, самоутверждения или самоправедности. Если бы нам, человеческим существам, была дана возможность полного погружения в самих себя, то мы даже религию сделали бы своей служанкой. Вместо самоотверженного поклонения Богу, мы и саму свою набожность сделали бы платформой, с которой пытались бы приближаться к Богу, предъявляя Ему свои притязания. Как известно, все этнические религии деградировали именно таким образом, а вместе с ними — и христианство. Поэтому, несмотря на интеллектуальные изыскания Э. П. Сандлера, я не могу поверить, что иудаизм есть единственное исключение из этой тенденции к вырождению, поскольку, якобы, он свободен от мерзости самоправедности. Читая его книги и размышляя над ними, я все время спрашиваю себя: неужели он знает больше о палестинском иудаизме, чем о человеческом сердце?