Послание к Римлянам
Шрифт:
Так показан здесь один из тех радикальных путей достижения «жизни через смерть», которые заложены в самом сердце Евангелия. Согласно главе 6, только умерев вместе с Христом для греха и тем самым понеся полное наказание за него, мы можем возродиться вновь к новой жизни в прощении и свободе. Согласно главе 8, только предав смерти наши дурные поступки, мы можем испытать полноту жизни детей Божьих. Итак, необходимо дать новые определения понятиям жизнь и смерть. То, что в этом мире называется жизнью (привлекательное для людей погружение в себя), ведет к изоляции от Бога, а это фактически есть смерть. Умерщвление всяческого греха, проявляющего себя в нас (то, что этот мир называет самоотречением), — это фактический путь к истинной жизни.
г. Свидетельство Святого Духа (14—17)
Особенностью этого отрывка является то, что в каждом из этих четырех стихов избранные Богом люди названы детьми или сынами (что
Во–первых, Дух ведет нас к святости (заметим, что стих 13 соединен со стихом 14 союзом «потому что»). Во–вторых, в наших отношениях с Богом Дух заменяет страх свободой (15а). В–третьих, Он побуждает нас называть Бога «Отцом» в наших молитвах (156—16). В–четвертых, Он есть первый плод нашего Божественного наследия (17, 23). Итак, святость, свобода без страха, сыновняя открытость Отцу небесному в молитве и надежда Божественной славы — таковы четыре характерные особенности детей Бога, в которых Дух Святой обитает и которые Им водимы. Вот такими четырьмя конкретными истинами свидетельствует Святой Дух нам о том, что мы Божьи дети. Рассмотрим каждую особенность более подробно.
Первое: Дух ведет нас к святости (14). Кому–то может показаться несколько противоестественным, что мы начали новый подраздел со стиха 14, поскольку тема остается прежней — освящающее действие Святого Духа. Тем не менее, стих 14 дает разъяснение стиха 13 («ибо»), при этом меняется сам язык стиха. Те, кто посредством Духа умерщвляют дела своего тела (136), здесь названы водимыми Духом Божьим (14а); вошедшие в полноту жизни (13 в) названы «сынами Божьими» (146). Очевидна значимость обоих вышеприведенных суждений.
Для начала скажем, что «водительство» Духа есть особенное переживание детей Божьих, гораздо более специфичное по своему характеру, чем может показаться при первом впечатлении. Дух включает в Себя как одно из Своих существенных качеств побуждение и укрепление, что Он и дарует детям Божьим и что придает им силы для умерщвления греховных проявлений своей плоти. «Ежедневно, ежечасно предавать смерти желания и поступки греховной плоти посредством Духа — значит находиться под водительством, под руководством, под контролем Святого Духа» [434] . Другие толкователи говорят о Божьих детях как о «движимых» Святым Духом. Например, Годет утверждает, что в этом есть «нечто подобное священному насилию: Дух влечет человека туда, куда плоть идти противится» [435] . О подобном явлении, когда человек «движим» Духом, пишет и профессор Кэземанн, ссылаясь при этом на «энтузиастов» — харизматов, «уносимых» Духом [436] . Вторит ему и профессор Данн, заявляющий, что «наиболее типичным» при этом является ощущение «контролирующего действия какой–то силы, полной отдачи этому всепоглощающему, властному влечению» [437] . Несмотря на все это, следует заметить, что глагол ago, хотя и имеет оттенки значений, все же ни нормативно, ни ситуативно не предполагает применения силы [438] .
434
Крэнфилд. Т. 1. С. 395.
435
Годет. С. 309.
436
Кэземанн. С. 226.
437
Данн. Т. 38А. С. 450.
438
Этот же глагол использован в эпизоде, следующем за рассказом о крещении в Иордане, когда Дух «новел» Иисуса в пустыню для искушения (Лк. 4:1).
Правда, что в параллельном месте у Марка употреблен глагол ekballo (1:12),
Толкование значений этого глагола — это не только вопрос семантики. Совершенно оправданно в данном случае обращение доктора Ллойд–Джонса к теологической стороне вопроса, соприкасающейся с природой и сущностью действия Святого Духа. «В христианстве отсутствует насилие… — пишет он. — Действие Духа состоит в освящении сознания и убеждении» [439] . И поскольку Он есть Дух нежный и ранимый, Его можно легко «оскорбить» (Еф. 4:30). «Святой Дух никогда не запугивает нас.. Побуждения Его могут быть очень сильны, но Он никогда не дает ощущения «подталкивания или тяги», всякое принуждение чуждо Ему» [440] .
439
Ллойд–Джонс. Т. 7. С. 167.
440
Там же. С. 174.
Далее, если быть водимым Духом Божиим (14а) — усовершенствованная интерпретация понятия умертвить неправедные дела тела посредством Духа (136), тогда утверждение, что мы суть сыны Божий (146) есть, соответственно, более законченное толкование обетования живы будете (13 в). Реально, что эта новая, богатая, наполненная жизнь, дающая радость всем, кто предал смерти дела плоти, представляет собой то новое переживание, которое отличает детей Божьих. В таком случае становится очевидной лживость популярной идеи об «универсальном характере отцовства Бога». Несомненно то, что все человеческие существа есть Божье «потомство» через творение (Деян. 17:28), но мы становимся Его «детьми» только после примирения с Ним через усыновление и новое рождение (напр.: Ин. 1:12; Гал. 3:26; 1 Ин. 3:1, 10). Точно так же, как только получившие Святого Духа принадлежат Христу (9), только водимые Духом могут называться сынами и дочерьми Бога (14). И уже будучи ими, мы получаем чудесное благословение — особое, близкое, личное, пронизанное любовью общение с нашим небесным Отцом, свободно и смело приступаем к Нему в наших молитвах, становимся членами всемирной Божьей семьи и получаем статус Его наследников. Об этом Павел скажет в стихе 17. Сейчас же он останавливается на некоторых из этих многочисленных привилегий.
Второе: Дух замещает страх свободой в наших отношениях с Богом (15). Павел относит это на счет самой природы Духа, Которого мы получили (совершенный вид действия) при обращении. «Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления…». Ф. Ф. Брюс напоминает нам, что мы должны толковать понятие нашего усыновления не в контексте нашей современной культуры, но с позиций современной Павлу греко–римской культуры. Он пишет: «Слово «усыновление» звучит несколько искусственно для нашего уха, но в древнеримском мире первого века усыновленный ребенок специально избирался принимающим его отцом для увековечивания имени отца и наследования его состояния. Этот сын по своему статусу был ничуть не ниже законного сына, даже мог пользоваться гораздо большей любовью, и в нем могла отразиться сущность характера отца более полно» [441] .
441
Брюс. С. 157; ср.: Барклей. С. 106 и дал.
И здесь, в стихе 15, и в Гал. 4:1, и далее Павел использует образы рабства и свободы для сопоставления двух эпох — старой и новой — то есть нашего состояния до обращения и после него. Рабство в прежней жизни порождало страх, особенно страх перед Богом как нашим судьей; свобода в новой жизни дает нам смелость приближаться к Богу как к нашему Отцу. Итак, все изменилось. Правда, что мы остаемся рабами Христа (1:1), Бога (6:22) и праведности (6:18 и дал.), однако эти три типа рабства не просто не чужды свободе, но составляют ее сущность. Не страх, но свобода теперь управляет нашими жизнями.