Послание к Римлянам
Шрифт:
О таком освобождении свидетельствует и сам Павел. Интересно заметить, что только в стихе 2 главы 8 присутствует местоимение первого лица единственного числа («освободил меня»), тогда как в главе 7 оно встречается довольно часто. Тем самым Павел указывает на свое собственное избавление от закона через Христа и силою Духа и, следовательно, от той унизительной ситуации, с которой он отождествлял себя в конце главы 7.
То, что принесло нам освобождение, названо «законом духа жизни» (2) или «животворящим законом Духа» (ПАБ). На первый взгляд кажется странным, что законом мы освобождаемся от закона, особенно если толкователи не видят разницы между словом «закон» в этих двух случаях. Некоторые понимают «закон» как «принцип» или «силу» и дают такой перевод: сила Духа жизни освобождает нас от «силы греха и смерти». В этом случае обе фразы настолько неточны, что становятся бессмысленными. Профессор Данн доказывает, что в обоих случаях закон — это Тора и что Павел просто подтверждает «двусторонность закона» как воплощения и смерти, и жизни. Это значит, что, с одной стороны, это закон греха и смерти, принадлежащий старому веку, а с другой стороны — это закон Духа и жизни, принадлежащий новой эпохе [405] . Однако сомнительно, чтобы римляне смогли уловить столь тонкие оттенки.
405
Данн. Т. 38А. С. 414 и дал.
Предлагаемая альтернативная позиция сводится к следующему: рассматривать закон духа жизни как благовестив [406] подобно тому, как Павел повсюду называет его «служением духа» (2 Кор. 3:8). Конечно же, это самый верный вариант, поскольку только Благая весть освободила нас от закона и его проклятия и только это Божье послание жизни в духе освободило нас от рабства греху и смерти.
В стихах 3—4 показано, как Благая весть освобождает нас от закона. Самое главное, говорит Павел, что Бог взял на Себя инициативу сделать то, что закон был бессилен сделать (хотя это был Его закон). Закон не мог ни оправдать, ни освятить. Почему же нет? Потому что он был ослаблен плотию (За) или потому что «человеческая слабость лишила его способности к этому» (ПАБ). Таким образом, слабость закона не присуща ему изначально: она не в нем, но в нас, в нашей плоти (sarx), нашей греховной эгоистической природе (ср.: 7:14–20). Итак, что оказался неспособным исполнить ослабленный грехом закон, то сделал Бог. Он предусмотрел как возможность нашего оправдания, так и возможность нашего освящения.
406
Напр.: Ходж. С. 250 и дал.; Моул (1894). С. 210; Ллойд–Джонс. Т. 7. С. 290.
Во–первых, Он послал Своего Сына. О Его воплощении и совершенном Им искуплении говорит стих 3. Затем Он дал нам Свой Дух, силою присутствия Которого мы научились исполнять закон, о чем говорит стих 4 и последующий отрывок. Бог дарует нам оправдание в Своем Сыне и освящение — в Своем Духе (ср.: Гал. 4:4, 6). Оказывается, что план спасения осуществлен воздействием Трех Сил. Ведь путь оправдания грешников Богом — это не закон, но благодать (через смерть Христа), а путь освящения грешников — это не закон, но Дух (через Его присутствие).
О том, что Бог совершил, Павел свидетельствует в пяти фразах. Сначала Он «послал Сына Своего». Слово «послал» не значит, что Сын непременно существовал прежде этого события, поскольку Бог также говорил в Ветхоц, Завете, что Он «посылал» Своих пророков, и в Новом Завете — то же о Своих Апостолах, которые, разумеется, не могли существовать прежде. Тем не менее, утверждение, что был послан Его собственный Сын, вполне может означать, что Сын имел личное общение с Отцом в Своей прежней жизни, и, конечно, посылая Сына, Отец являет Свою жертвенную любовь (ср.: 5:8, 10 и 8:32).
Во–вторых, Сын Бога, посланный Отцом, воплотился в человеческое существо — в подобие плоти греховной. Эта несколько обтекаемая по характеру фраза не раз ставила комментаторов в тупик главным образом словом «подобие». Но именно она, несомненно, дает ключ к правильному пониманию проблемы воплощения. Это значит, что Сын пришел не в «подобии плоти», которая лишь казалась человеческой (как считали докетисты), но Его человеческая природа была реальной (напр.: 1 Ин. 4:2; 2 Ин. 7). Не пришел Он и в «греховной плоти», что подразумевает плоть после падения, поскольку Его человеческая природа была безгрешной (напр.: 2 Кор, 5:21; Евр. 4:15; 7:26). Но Он пришел в «подобии плоти греховной», поскольку Его человеческая природа была одновременно реальной и безгрешной.
В–третьих, Бог послал Своего Сына в качестве жертвы за грех. В греческом тексте фраза peri hamartias (буквально: «касающийся греха») в общем подразумевает, что Он пришел «ради греха» (АВ, ПНВ) или «чтобы иметь дело с грехом» (ПАБ), но при этом не сказано, каким образом Он это сделал. Возможно, здесь речь идет конкретно о жертвенной природе Его смерти. Дело в том, что Септуагинта в книгах Левит и Числа традиционно переводит с древнееврейского языка понятие «жертва за грех» греческим сочетанием peri hamartias, и в Евр. 10:6, 8 и 13:11 его, очевидно, следует также переводить «жертва за грех». Атак как жертва за грех предназначалась ради умилостивления за «непроизвольные грехи» (о которых идет речь в главе 7 Послания к Римлянам: «делаю то, чего не хочу», 20), то, по мнению Тома Райта, «нет никакого сомнения, что написанное Павлом kai peri hamartias заключает в себе конкретный библейский смысл, то есть «и как жертва за грех» [407] . В любом случае понятно, что «в подобии греховной плоти» подразумевается воплощение, а «жертва за грех» подразумевает умилостивление.
407
Райт. С. 220 и дал.
В–четвертых, Бог «осудил грех в греховном человеке» (3) (буквально: «во плоти») [408] . Это значит во плоти, то есть в человеческой сущности Иисуса, реального и безгрешного, но сделанного грешным нашими грехами (2 Кор. 5:21). Бог осудил наши грехи в безгрешной человеческой природе Своего Сына, Который понес их вместо нас. Фридрих Бюшель подчеркивает, что «когда это (то есть katakrinein — осуждать) относится к человеческому осуждению, тогда налицо разница между вынесением приговора и его исполнением» (напр.: Мк. 14:64: «Они же все признали его достойным смерти», ТСНЗ, т. III. С. 95 и дал.). Но когда речь идет о Божественном katakrinein, «оба могут соединиться в одно». И в 8:3 показано, что «вынесение и исполнение приговора» слиты воедино. Закон осуждает грех тем, что не одобряет его, но когда Бог осуждает грех в Своем Сыне, Его суд падает на Него [409] . Как сказал Чарлз Крэнфилд, «те, кто во Христе, не имеют на себе Божественного осуждения, потому что этот заслуженный ими суд уже полностью вынесен Им ради них» [410] .
408
Рассуждение автора основано на английском переводе. — Прим. пер.
409
ТСНЗ. Т. 3. С. 95 и дал.
410
Крэнфилд. Т. 1. С. 373.
В–пятых, Павел вскрывает истинную причину того, почему Бог послал собственного Сына и осудил в Нем наши грехи: Чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу (4). Павел мог бы сказать, что «Бог осудил грех в Иисусе для того, чтобы мы могли избежать осуждения», то есть «чтобы мы были оправданы». Такова в действительности непосредственная цель смерти Божьего Сына, которой Он был предан за наш грех. Большинство отцов ранней церкви, реформаторов и впоследствии реформаторских комментаторов принимали стих 4 именно таким образом. К примеру, Ходж настаивал на том, что стих 4 «следует понимать как свидетельство об оправдании, а не об освящении. Он осудил грех с тем, чтобы требования закона были удовлетворены» [411] , потому что главным требованием закона является приговор греха к смерти. Однако, если целью Бога было только наше оправдание, тогда вторая часть предложения стиха 4 («живущих… по духу») была бы поп sequitun
411
Ходж. С. 254 и дал.
Но именно в этой фразе заключена главная конечная цель Божьего дела, совершенного во Христе, потому что именно она обращает наше внимание на поведение христиан, почитающих закон. В таком случае dikaioma закона, или «просто требование» (единственное число, а не множественное «требования», как в НМВ), подразумевает весь комплекс указаний, «исполнения» которых (то есть «подчинения» ему, а не «удовлетворения» его) Бог добивался в Своем народе. Сам Иисус тоже говорил об исполнении закона (Мф. 5:17), и Павел затем напишет о любви к ближнему как о главном условии «исполнения закона» (13:8–10) (ср.: Гал. 5:14). Кроме того, закон может исполняться лишь в тех, «кто ходит не во плоти, но в Духе» (ПНВ). Ибо плоть обессиливает закон, Дух же придает нам силу подчиняться ему. И это означает, что послушание есть необходимая и возможная составляющая следования за Христом. И хотя закон не в состоянии обеспечить такое послушание, сделать это способен Святой Дух.
Некоторые современные исследователи Писания находят Павла безнадежно запутавшимся и даже противоречащим самому себе, поскольку он говорит и об уничтожении закона, и об исполнении его, о нашем освобождении от него и о нашем подчинении ему, причем, как наше освобождение от закона, так и наши обязательства перед ним увязываются со смертью Христа (7:4; 8:3–4)! Пожалуй, самым активным критиком этой предполагаемой несостоятельности Павла является Хейкки Райзаанен. Он отвергает всякие одобрения в адрес Павла, называющие его глубоким, логичным, последовательным теологом. Напротив, по его мнению, «следует признать, что такие черты, как противоречия и несоответствия, свойственны законнической теологии Павла» [412] . В частности, «мы встречаем два противоречивых момента в размышлениях Павла: он утверждает одновременно и упразднение закона, и его постоянно сохраняющийся нормативный характер» [413] . «Законническое учение Павла полно противоречий и несообразностей» [414] , поскольку (здесь доктор Райзаанен ставит особый акцент на следующий за этим вопрос) возможно ли, чтобы Божественное предприятие было упразднено или ликвидировано? [415]
412
Райзаанен. С. 11.
413
Там же. С. 69.
414
Там же. С. 264.
415
Там же. С. 265.