Послание пилигрима
Шрифт:
Утром следующего дня я приехал в производственную зону на автобусе, который утром и вечером развозил сотрудников площадки по рабочим местам. Доктор Келав приставил ко мне своего помощника по хозяйственным вопросам, и мы пошли осматривать выделенное помещение. История с перетаскиванием мебели и компьютеров повторялась теперь уже на юге.
За этими хлопотами незаметно пробежало несколько дней. Наконец, Келав вызвал меня к себе и выложил для ознакомления целую стопку копий постановлений правительственной комиссии. Во-первых, недостроенный модуль орбитальной станции передавался под наш проект. Во-вторых, аэрокосмической корпорации ставилась задача модернизировать многоразовый пилотируемый корабль челночного типа под возможности выхода на геостационарную орбиту, а также доработать ракетоноситель под вывод станции-разведчика на такую же высоту. В-третьих, действующая энергоустановка проекта «В1» передавалась на шестьдесят вторую площадку. В-четвертых, Северный научный центр должен был выполнить заказ министерства обороны на изготовление двух подобных установок и трех М-генераторов глюонных цепей третьего поколения. Пятое постановление обязывало министерство обороны подготовить техническое задание на постройку станции-зонда, разработать программу использования этой станции по назначению, министерство наделялось функциями заказчика по данной программе, и должно было финансировать все связанные с ней проекты. Шестое постановление относилось к министерству финансов, ему предписывалось изыскать необходимые средства для министерства обороны.
Доктор Келав ждал, пока я прочту все бумаги, все это время он покачивался в кресле и правил какой-то отчет:
–Ну, что же, Шелт Тройз, теперь, когда статус-кво определен, нам надо выстроить порядок взаимоотношений. Дело общее и мы находимся в одной лодке, если один из нас будет вести себя неосторожно, есть риск перевернуться и утонуть обоим. Давайте коллега договоримся, прежде чем вы захотите вынести какие-то спорные вопросы наверх, не забудьте найти меня и предварительно обсудить ситуацию. Главное, конечно, результат, но все же, его можно достичь разной ценой. Выгорающие нервы и сердечные приступы нам не нужны! Вы, согласны со мной?
–Полностью, доктор Келав! Я готов соблюдать это условие.
–Шелт! Я не привык быть болванчиком в крупной игре. Я даю вам слово, что не раскрою тайну, которую вы мне доверите! Я физик, доктор наук, мы будем работать над одним проектом, я должен знать, что за волшебный луч изобретен группой северных ученых!
–Генерал Глос разрешил мне раскрыть эту информацию только вам и никому более! Так что, я надеюсь на ваше слово, доктор!
После предостерегающего вступления, я коротко разъяснил, как получаются глюонные цепи, как ими можно управлять, какими свойствами они обладают. Конечно, о некоторых способностях глюонной технологии мне пришлось умолчать, дабы не давать пищу для более проницательного понимания потенциальных возможностей нашего нового проекта. Но даже этим, я в достаточной мере удивил и восхитил своего нового босса, по окончании моей речи он трижды повторил фразу:
– Неужели? Неужели! Неужели это свершилось! Я был знаком с работами профессора Блаука в общих чертах, воспринимал их, как очередное теоретическое построение модели ядра. Я, конечно, допускал, что когда-нибудь в далеком будущем, человек обязательно овладеет энергией сильных взаимодействий. Но вот, пожалуйста – уже при моей жизни произошла научная революция! Неужели ученые овладели таким уровнем знаний! Вот это вы меня удивили Тройз!
Когда я покидал кабинет доктора, Келав продолжал удивленно качать головой, глядя в пустое пространство.
Вечером он мне позвонил и предупредил, что завтра утром меня отвезут на тридцать первую площадку, откуда запланирован вылет военно-транспортного самолета на авиабазу, находящуюся за Ульбиком. Обратный рейс должен был выполняться через двое суток, на нем предписывалось доставить в Тео энергоустановку. Насколько я понимал, именно на этой военной базе доктор Зивас проводил свои эксперименты с глюонными цепями. После звонка я сходил на море искупаться, в гостинице собрал сумку с вещами, позвонил Нуви и пообещал, что скоро приеду на пару дней.
Рано поутру сержант Сной забрал меня возле комендатуры и за полчаса домчал на авиабазу, в терминале для гражданских лиц я предъявил документы, мне велели ожидать объявления в накопителе на улице. Атмосфера аэродрома была насыщена упругими колебаниями, которые издавали десятки разогревающихся турбин. Необъяснимая восторженная тревога рождалась в груди при виде взлетающих военных самолетов. Мимо накопителя шествовал очередной экипаж, пилоты кликнули мою фамилию, я поднял руку и примкнул к ним. Микроавтобус защитного цвета подхватил нашу команду и увез на край поля, где на стоянке громоздились туши транспортных самолетов. Одна из этих машин дождалась своих повелителей в нашем лице. Мы поднялись по трапу, я занял место в небольшом пассажирском отсеке, пилоты скрылись за дверью кабины управления. Долго ничего не происходило, потом где-то что-то протяжно завыло, и начали по очереди запускаться турбины. Мы еще какое-то время прогревались, выруливали, ожидали очередь перед взлетной полосой и, наконец, после тяжелого разбега оказались в воздухе. Это был мой первый полет на военном самолете, который в отличие от гражданских бортов, проходил не слишком комфортно, зато тут всем телом хорошо ощущался принцип плавания по воздуху. Восемь часов мы провели в небе, обедали солдатским пайком, спать было можно, но неудобно, в общем, к моменту посадки я оказался изрядно утомлен этим перелетом.
С военной базы меня отправили в Ульбик на штабном автомобиле с двумя офицерами в качестве телохранителей. За наземную часть операции отвечал командир части, он не хотел получить никаких неожиданностей от меня, поэтому и принял такое решение. Также он велел звонить ему в любое время суток, лишь бы быстрее расправиться с отправкой важного груза. В сопровождении этого конвоя я и был доставлен в объятия, моей ненаглядной Нуви.
Утром я получил временный пропуск на территорию научного центра, после обмена приветствиями и комплиментами с Олси вошел в кабинет доктора Преста. Мы сразу перешли к обсуждению технических моментов, энергоустановка уже была выведена из работы и отключено управление, ее оставалось поместить в транспортный контейнер и доставить на военный аэродром. Кроме того, я должен был забрать М-генератор новейшей модели третьего технологического поколения, где в одной сфере диаметром в один метр находилось восемнадцать нейтронно-мезонных структур и запас глюонных цепей для их работы.
Прест поинтересовался последними новостями, отметил мой бронзовый загар, спросил о бытовых условиях жизни на удаленной площадке. Я рассказал ему что знал и после небольшой паузы, задал прямолинейный вопрос – смог бы он отпустить кого-либо из сотрудников своей лаборатории, если те захотят перевестись ко мне на работу в Тео. Прест помолчал и ответил в том роде, что он, конечно, не будет препятствовать персональной карьере подчиненных. Однако я был обязан предупредить вероятного кандидата о режиме секретности, связанном с данным проектом, а также возможных ограничениях в свободе передвижения и выборе работы в дальнейшей жизни. Я сообщил, что намереваюсь переговорить с Рузом и Цидди, доктор лишь развел руками и грустно покачал головой.
Руз брат Кроуза, казался мне одаренным и целеустремленным молодым человеком, многие предложения по совершенствованию М-генераторов принадлежали именно ему, однако за свой сложный, неуживчивый характер он воспринимался окружающими, как высокомерный зазнайка. Я видел, что ему присущи черты эгоистичного индивидуалиста с нарушенной коммуникабельностью, он и общался только с теми, кто, по его мнению, был достоин общения с ним. Зато его цепкий ум мог погрузиться в решение проблемы без остатка, он буквально болел, если не мог найти искомого результата. Такой личности, наверняка, льстило бы сознание того, что он принадлежит к группе избранных и занимается суперсекретными вещами.
С Цидди мы плотно сработались во время создания энергоустановки, я понял его натуру достаточно хорошо. В душе он был авантюристом, способным на довольно рискованные поступки, оставаясь при этом рассудительным профессионалом. Он обладал талантом искусного программиста и спешил покорять высоты ремесла. Однако после выполнения задания энтузиазм Цидди быстро остывал, и его приходилось буквально заставлять, чтобы он что-то поправил или улучшил. Ему становилось неинтересно – он считал, что этап пройден и нет смысла ковыряться в мелочах, ведь любая программа имеет недостатки или «дырки», как он любил выражаться. Вообщем, Тео предоставлял возможность этим молодым парням реализовать себя в полной мере.