Послания апостола Иоанна. Жизнь в Божьей любви
Шрифт:
В этом обращении к эфесянам ясно ощущается определенный гнет, который церковь испытывала, находясь в языческом городе, где слишком сильно были развиты идолопоклонство и суеверие. Мощная индустрия, питаемая языческой религией, центром которой был великолепный, огромный храм Артемиды (Дианы), являлась источником большого материального богатства и одновременно духовного опустошения. Результатом этого была откровенная безнравственность и своеобразные ритуалы восточного пантеизма (см. Еф. 5:1–21). Кстати, именно увлечение магией и волшебством давало возможность тем, кто порвал с язычниками и обратился в христианство, использовать накопленные прежде огромные средства на благо церкви (Деян. 19:19). Поэтому неудивительно, учитывая ту нравственную атмосферу, о которой было сказано, что в посланиях Иоанна снова и снова настойчиво подчеркивается важность высоконравственного поведения как критерия истинности христианской веры. Христиане не могут продолжать жить во тьме (1 Ин. 1:6), любить мир (2:15), доверять всякому духу (4:1) или иметь какое-либо
Однако внимание посланий, к краткому рассмотрению которых мы сейчас переходим, сосредоточено на том, что находилось за пределами этой нравственной трясины, производящей все лжеучения и основанное на них богословие.
Многие тексты посланий Нового Завета были написаны для того, чтобы обличить лжеучения и являющиеся их следствием извращенные нормы поведения, а также чтобы выступить против ереси и безнравственности. Послания Иоанна в этом смысле не являются исключением. Отличаются они лишь более поздним временем написания, когда противники Иоанна выдавали свои заблуждения за истину более искусно, чем это делали некоторые из их предшественников. Лжеучения тогда все еще развивались, и было необходимо оказывать им сильное противодействие.
Первое послание посвящено разбору конкретных ситуаций, которые возникали в церквах вследствие раскола, когда лжепророки и их последователи отделялись от основной массы верующих (2:19). Они заявляли, что будто бы имеют особое «помазание» (chrisma) от Духа Святого, Который дал им и подлинное знание (gnosis) о Боге (2:20,27). Со временем эти тенденции получили свое развитие в широко распространенном и отличающемся многообразием движении, которому ученые дали обобщенное название «гностицизм». Цель Иоанна, как мы увидим, состоит в том, чтобы детально объяснить христианам, в чем заключается истинное познание Бога. Его излюбленным и наиболее часто повторяемым утверждением является «Мы знаем» (2:3,5; 3:14,16,19,24; 4:13; 5:2 и т. д.).
Одним из учителей-гностиков, активно действующих в те времена в Эфесе, был человек по имени Керинф. Еврей, родом из Египта, он пытался объединить идеи Ветхого Завета с философией гностицизма, полностью отвергая все послания Павла и лишь частично принимая Евангелия от Марка и Матфея. Это «высшее знание», на которое опирались гностики, отходило от типичного христианского откровения, сконцентрированного на личности Иисуса, под предлогом реинтерпретации Благой вести с интеллектуальных позиций. Это была философия жизни того времени, себе в угоду не желающая считаться с историческими фактами, такими, как рождение и воскресение Христа. Являясь порождением людей с богатым воображением, эта чисто умозрительная философия утверждала, что только мысль является окончательным и бесспорным критерием реальности. «Ее можно представить как целую серию ни на чем, кроме воображения, не основанных предположений относительно происхождения вселенной и ее связи с Высшим Бытием» [4] . Среди многих направлений гностицизма нам следует обратить внимание на два основных, имеющих наиболее важное значение для понимания контекста посланий Иоанна. Первое состоит в возвеличивании роли разума и, следовательно, теоретического знания по отношению к вере и поведению. Второе направление основано на убеждении, что материя – это зло по своей сути, поскольку физический мир является результатом действия злых сил.
4
Plummer, p. xxi.
Какие выводы делали гностики, опираясь на эти аспекты своего учения? Во-первых, они отрицали воплощение Христа (2:22; 4:2,3). Этот вывод логически вытекал из их утверждения, что материя – зло. Как могло высшее божество настолько унизиться, что воедино слилось с нечистым физическим телом человека? Чтобы подвергнуть сомнению очевидную историчность Христа, люди, подобные Керинфу, выдвинули теорию, известную как докетизм (по-видимому, от слова dokein). Согласно этому учению, Божественное Слово – небесный Христос – не стало человеком в полном смысле этого слова. Только казалось, что Он принял человеческое обличье. Некоторые даже утверждали, что в течение всей Своей жизни Христос имел призрачное тело. Другие допускали реальность физического тела Иисуса, но считали, что Иисус не был Христом. Земной Иисус родился и страдал, как обычный человек, но Христос соединился с ним во время Его крещения и снова покинул перед крестными муками. Таким образом отрицается не только подлинность божественной и человеческой природы личности Христа, но также сама реальность Его страданий и, следовательно, их действенность, не говоря уже о воскресении Его тела. В соответствии с учением гностиков, спасение высшей сущности, заточенной в жалком, бренном теле, состоит в освобождении от него.
У Иоанна нет никаких сомнений относительно природы такого учения и таких учителей. В первом послании он трижды называет их «лжецами» (2:4,22; 4:20). Иоанн призывает своих читателей подвергать любое новое учение проверке на соответствие его основополагающим истинам, которые уже им известны и которые основаны на представлении о подлинности воплощения Христа. Его истинная человеческая природа подчеркивается утверждением Иоанна о том, что Иисус Христос – Сын Божий, «пришедший водою и кровию» (5:5,6), и что кровь Иисуса, вечного Сына, «очищает нас от всякого греха» (1:7). Согласно гностицизму, вечный Сын не мог иметь плоть и кровь; согласно Иоанну, именно это и было главным в самой идее нашего спасения. Его тело, отданное за нас, Его кровь, пролитая за нас, стали искупительной жертвой за грехи мира (2:2; 3:16), высшим проявлением и залогом любви Бога к человеческому роду (4:10).
Лжеучение всегда имеет своим следствием неправедную жизнь, и в посланиях Иоанн вновь и вновь возвращается к этическим аспектам гностицизма. Лжеучителя утверждали, что тем, кто, подобно им, обладает знанием высшего порядка, доступно нравственное совершенство. Именно они больше не являются грешниками. В отличие от некоторых других утверждений гностиков, это как будто не выявляло откровенной безнравственности язычества, но, тем не менее, приводило к тому, что они свысока смотрели на обычных христиан, которые, по их мнению, прозябали во тьме и невежестве. Такая позиция неизбежно вела к отделению их от церкви, поскольку они причисляли себя к духовной элите, исповедующей новую мораль. Иоанн ставит перед собой задачу исследовать природу подлинного света и подлинной тьмы и соединить неразрывной связью истинную духовность и любовь (4:20,21). Его собственная любовь к читателям хорошо видна в том, что он достаточно часто обращается к ним как к «детям» (teknia) во 2:12,28; 3:7,18; 14:4; 5:21 и как к «возлюбленным» (agapetoi) во 2:7; 3:2,21; 4:1,7,11. Как говорит Ленски, «это голос отца» [5] .
5
Lenski, p. 363.
Эти послания затрагивают вопросы величайшей важности для церкви. Учение гностиков нанесло удар по самой основе христианского учения, отраженного в Ветхом и Новом Заветах. Они отрицали, что Бог был создателем материальной вселенной, отрицали, что Он сделал это «хорошо весьма» (Быт. 1:31), и утверждали, что материальный мир по сути своей полон зла и относится к низшей категории по сравнению с духом. Это привело их к отрицанию подлинности воплощения Христа, Его искупительной смерти и телесного воскресения, к стремлению пересмотреть понятие греха и установить новые нормы христианского поведения. Неудивительно, что Иоанн распознал в этой атаке дух антихриста, который есть уже в мире (4:3). Для Иоанна это было не просто столкновение местного значения с одним или двумя конкретными еретиками. Шло наступление на основные принципы веры и руководство церковью, а это неизбежно вело к разладу в молодых церквах. «Когда разрушены основания, что сделает праведник?» (Пс. 10:3).
У Иоанна не было сомнений относительно ответа на этот вопрос. Осознавая особое значение своих личных взаимоотношений с реальным, историческим Иисусом, Иоанн провозглашает и подтверждает основные великие истины Божьего откровения во Христе. Его цель – укрепить тех, кто верит в подлинность воплощения Сына Божьего, в их уверенности в вечной жизни. Он написал свое Евангелие, чтобы помочь людям уверовать (Ин. 20:31), а первое послание – прежде всего для того, чтобы верующие знали: им дана вечная жизнь (5:13). Признаки подлинной веры, дарующей знание о вечной жизни, не носят сугубо мистический или философский характер, они вплотную касаются нашей повседневной жизни и потому вполне обозримы. Претендовать на знание Бога и вести свободный образ жизни, не следовать Его заповедям и не любить других христиан так же бессмысленно, как и отрицать воплощение Господа нашего Иисуса Христа. Вера и поведение неразделимы. Ум и сердце составляют единое целое. Истинный свет обязательно ведет к настоящей любви.
Сейчас, спустя почти 2000 лет, мы, как и люди, жившие в те времена, так же нуждаемся в том, чтобы учение Иоанна было услышано, воспринято и распространено. Наше столетие подходит к концу, но в мире и сейчас существует множество христианских конфессий, исповедующих искаженное, не основанное на Библии учение. Многие люди, занимающие высокие посты в церквах, не могут с уверенностью сказать, существовали ли на самом деле Христос, Его жертвенная искупительная смерть и телесное воскресение. Внутри самой церкви, так же как и вне ее, сплошь и рядом ставятся под сомнение библейские представления о морали, например, в вопросах сексуального поведения и соблюдения заповедей. Основополагающие принципы Священного Писания, на которых выросло не одно поколение, систематически отодвигаются на задний план во имя новой герменевтики [6] или современной науки. Вот почему те вопросы, которые поднимает Иоанн, для нас столь же важны, как и для его современников.
6
Герменевтика – греч. hermeneutike – толкование, объяснение; теория и искусство истолкования текста древних литературных произведений, в том числе Ветхого Завета. – Примеч. ред.