Послания себе (Книга 3)
Шрифт:
– Прав, - усмехнулся тот.
– Дареное не дарят...
Мальчик скользнул в сторону и крикнул:
– Ты сам сказал! Ты сам это сказал, Сетен!
Дмитрий пожал плечами и оглянулся.
На посыпанной гравием дороге, метрах в пятидесяти от них, неподвижно стояла стройная светловолосая женщина. И Саша внезапно, как и приобрел, утратил черты своего сходства с матерью, но к тому времени он уже опрометью несся ей навстречу. А Рената быстро шла к нему и подхватила его на руки.
– Ты попался в свою собственную ловушку, Тессетен! сказала она Дмитрию, ослепительно улыбнулась на прощанье и, обнимая сына, пошла назад.
Дмитрий долго провожал ее взглядом с непонятной улыбкой, затем снова присел к мертвому дереву.
– Эх, сестричка...
– усмехнувшись и вздохнув, тихо проговорил он: - Кто тебе сказал, что я не хотел попасться в эту ловушку?..
Саша увидел Его на мгновение раньше, чем Рената, в конце аллеи, увенчанной круглой клумбой с агавой посередине. Здесь соединялись четыре дороги, крест-накрест. И только здесь Он мог негласно назначить первую и две тысячи первую встречу...
Мальчик выпустил руку матери и бросился к нему. Только она и сын узнали его теперь, как узнавали бы отныне в любом обличье... Это был и он, и не он, это был тот, кого она помнила - скидывая капюшон Проводника ли, или глядя с ним на зарю...
Саша подбежал к нему, остановился в одном шаге, не доходя. Тот присел и, словно не веря сам себе, протянул руку и коснулся ладонью щеки ребенка. Мальчик игриво боднул его кисть и, развеселившись, помчался назад, закружил возле матери.
Она подошла - залитая солнцем, золотая - заглянула в темные, непрозрачные глаза, в небо, снова в глаза...
– Здравствуй, Танрэй...
– тихо произнес он.
– Я так ждала тебя, Ал!..
КОНЕЦ ТРИЛОГИИ
(май - октябрь 2000 года)