Посланница преисподней
Шрифт:
— Это нечестно! — Ариэлла снова топнула, но в голосе её прозвенели слёзы. — Папа!..
— Век живи, век учись, — посмеиваясь, хозяин замка отвернулся к своему телескопу. — Демонам, оказывается, есть чему поучиться у немёртвых.
Эет закусил губы. Вирлисс вспыхнул — и опустил взгляд.
— Да что же это?… — девушка, уже не таясь, смахивала с длинных ресниц прозрачные капли — а они всё наворачивались и наворачивались, и уже текли по щекам. — Я же… Я же обещала Владыке… Какой
— Я не раз тебе говорил, что твоя невоздержанность до добра не доведёт, — негромко произнёс Сегерик. — Вельзерену сама объяснишь, как ты провалила всю сделку.
— Но, господа… — Ариэлла, заломив руки, обернулась к Эету и Вирлиссу. — Это же… чёрт со мной… с моей карьерой… но ведь это же шанс! Это шанс для нашего Владыки… для всего Невенара, поймите же! Пусть призрачный… Освободить Владыку… Снять проклятие… Вдруг в вашем мире… — она моргала, глядя на их каменные лица, губы её дрожали, и слёзы катились по щекам.
Минута тишины… Вторая…
— Ну и чёрт с вами! — крикнула Ариэлла, сверкнув глазами. — Сидите в своём Храме, как сычи!.. Забирайте вашу сотню демонов — отец выдаст! — и убирайтесь отсюда!..
И она стремглав выбежала из комнаты.
— Эет! — Вирлисс резко обернулся к хранителю Храма.
Лич искусал губы в кровь.
— Хорошо, — выдавил, наконец, из себя он. — Я… Давайте обсудим условия нашего сотрудничества.
Сегерик кивнул всё с той же терпеливой и приветливой улыбкой.
— Не стану мешать, — быстро выдохнул Вир — и со скоростью болида вылетел из комнаты.
Когда через час Эет поднялся к спальне Ариэллы, из-за двери всё ещё неслись приглушённые всхлипывания, и негромкий голос его друга говорил что-то успокаивающее. Лич осторожно приоткрыл дверь и увидел, что Вир и Ариэлла сидят на полу, он нежно и ласково, как старший брат, обнимает её вздрагивающие плечи и гладит капризные чёрные кудри, а она рыдает, уткнувшись в рубашку у него на груди.
Когда Вирлисс поднял голову, Эет увидел, что Ариэлла расцарапала тому всё лицо.
Глава 8
Находка
Таривил
Таривил сидел на площадке перед портиком и, обхватив колени руками, смотрел, как зажигаются в синем вечернем небе звёзды. Далеко внизу простирался лес — притихший под тяжёлым одеялом набрякшего от воды снега. Ропот прибоя в скалах звучал едва слышно.
За спиной ждал полный света и тепла Верхний храм — единственная искорка на тысячи миль вокруг — но эльф, дрожа на пронизывающем ветру, не отрывал взгляда от неба.
Юноша ни за что не признался бы себе, что ему жутко.
Жутко вернуться в абсолютно пустые коридоры, бродить меж роскошными фресками и изысканно отделанными дверями — и слышать лишь эхо собственных шагов.
Умом Таривил понимал, что бояться нечего — да и кого бояться хищной нежити? И тем не менее тёмный, иррациональный страх заполнял всё его существо. Страх самой тишины — тишины гробницы.
Юноша сидел у себя в спальне, когда почувствовал магический всплеск от портала, и понял, что Господин с божественным тариллином оставили Храм.
Тут же всё бесконечное безмолвие пустого здания оглушило эльфа — и он бросился прочь из комнаты.
Сюда, на крыльцо.
О Гвариан, легче терпеть соседство с немёртвыми, чем одиночество в брошенном здании…
Он разбил филактерию Господина!
От этой мысли юноша застыл, словно превратился в ледяную статую.
Они могут не вернуться….
Они никогда не сталкивались с демонами — и ушли к демонам!
О Гвариан, а если Эет и Вирлисс не вернутся?…
Он сам себя наказал… Потому что никуда не сможет уйти из этого жуткого места. Господин велел охранять Храм.
Таривил уткнулся лицом в колени и разрыдался…
Прошло много часов, прежде чем эльф сумел заставить себя войти обратно под своды святилища.
Мортис смотрела с фрески, словно живая.
Таривил судорожно вздохнул.
Этот взгляд богини, полный заботы, успокаивал и изумлял. Ведь ещё вчера она смотрела иначе, совсем иначе! И не было этой девчоночьей улыбки в уголках губ…
Таривил подошёл к фреске и вновь скользнул по ней пальцами. О Гвариан, в картине куда больше волшебства, чем он предполагал… Хотя никакой магии не чувствовалось, но не видеть эту магию было невозможно. Фреска менялась!
Эльф неуверенно улыбнулся — ей. Хотя и чувствовал себя немного глупо: ну разве можно улыбаться настенным росписям, пусть и магическим? Ведь картина — всего лишь краска на камнях, да немного волшебства. И иллюзия присутствия — не более чем иллюзия…
Но лучше поддаться этой иллюзии, чем сойти с ума от полного одиночества.
— Богиня… Они вернутся? — тихо спросил он у фрески.
Глаза изображения заискрились смехом, словно живые. Таривил вздохнул и медленно побрёл в свою комнату.
Уснуть он смог, только накрыв подушкой голову: звон собственной крови в ушах отогнал гробовую тишину.
Утро принесло обычные, давно забытые заботы: пришлось спуститься на кухню, чтобы приготовить завтрак. Тихое мурлыкание магической плиты успокаивало. Таривил поставил чайник и раскрыл холодильный шкаф.
Мясо.