Посланник Смерти
Шрифт:
— Так теперь мы можем спокойно поговорить, или натравишь на нас ещё кого-нибудь? — поинтересовалась я усаживаясь на уцелевший стул.
Ставр поднял руки в знак принятия нашей победы и уселся на пол напротив меня. Гончая и Хмор сели по обе стороны от меня Вредка легла в ногах.
— Ты даже не знаешь, где оказалась?
— Почему не знаю, знаю. У этого места много названий, но самое известное Чистилище. Вот почему у людей попадающих сюда стирается память. Ведь я права?
Ставр сдавленно кашлянул.
— Значит, чем тебе все это грозит объяснять не стоит, и то, что ты здесь до судного дня
— Посмотрим, — уклонилась я от прямого ответа, — где Николай, учти, будешь врать, я тебя скормлю или Угольку, или Хмору, могу предоставить тебе выбор.
— Чего? — не понял Ставр.
— Кто тебя съест, или чтобы не было драки, поделят по-братски.
— Хорошо, уговорила. Когда-то мы действительно были с Николаем друзьями, но он меня предал.
— Давай без лирики.
— Хорошо. Около ста лет назад мы были напарниками, тогда какое-то поверье пошло на групповые самоубийства. И вот на одном задании он её и повстречал. И чем она его зацепила, обычная самоубийца. Так это не только ей сохранил жизнь, да ещё и за неё другую душу забрал. Обмен, блин. Шеф, конечно, узнала, справедливость восторжествовала, душу мы не вернули, а девчонку я лично забирал. Тогда он как бы замкнулся в себе, много времени просидел в библиотеке, за проступок его понизили, перевели в детские. Тогда и началась эта свистопляска со светом и датами. Я слишком поздно понял, что к чему. Да и всю картину только здесь и дорисовал. Всё из-за этой бабы, только зачем с душами так.
Ставр замолчал.
— Привязка, — тихо сказала я.
— Что?
— Скорее всего, он стал искать ее здесь, для этого ему нужна привязка в мире, и поэтому он использовал души, как проводники, но если его здесь нет, значит, он в мире.
— А с чего ты решила, что его здесь нет?
— Иначе ты бы его давно нашел?
— Хорошо я его не нашел, а он продолжает использовать души чтобы пробираться сюда и возвращаться.
— Почему подростков? — спросил Хмор.
— Всё просто детские имеют большим светом и чистотой, но маленьким энергетическим запасом. А эти я думаю, нет, уверенна они были всё еще чистыми, но с достаточной силой, чтобы отправить его сюда и вернуть обратно. Но и их запас тоже имеет придел, поэтому он использует ранее пойманные как охотников за душами, они пожирают светлые в межмирье и питают основные, те, что он использует для перемещения.
— Тогда нам легче вычислить его здесь, — сказал Хмор.
— Нет, здесь у него другой свет и облик, так что я его не узнаю.
— Я помню его свет.
— Это не поможет, здесь он будет использовать свет одной из душ, так что вычислить его почти не реально, постой раз он «ходит» сюда, то и здесь должна быть привязка. Если мы сможем найти и уничтожить её, то закроем ему проход.
— Идея хорошая, но у нас мало времени, точнее у тебя, — проворчал Хмор.
— Я скажу, как его увеличить, но за это кое-что попрошу взамен.
— И что же?
— Отдайте мне волчицу.
Вредка забилась под стул и заскулила.
— Хмор откуси ему что-нибудь жизненно важное, но так чтобы он ещё мог говорить.
Хмор выразительно уставился на его пах и облизнулся. Ставр проследил за его взглядом и резко сжав ноги, заворчал.
— Твоя привязка это-тот зверь, все волки пошли отсюда, а раз он здесь жил, значит, он и есть твоя привязка, а увеличение продолжительности в его слюне.
— Ему что придется меня облизывать? — смутилась я.
— Можно не всю, но не реже одного раза в день и не менее минуты.
— Меня это устраивает, — облизнулся волк.
— А другого способа нет?
— Может и есть, но мне не известен. Чёрт, заполучить первого, я об этом только мечтал. Везучая же ты?
— Не жалуюсь. Теперь давайте подумаем, что может быть привязкой для Николая.
— Этого я не знаю, иначе давно бы уничтожил.
— Это правда, куда поступаю, вновь прибывшие души?
— Везде, нет определенного места.
— Нет нам это не подходит, привязка была сделана сто лет назад. Стой, тогда свет должен быть его, настоящий.
— Ты предлагаешь оббегать всё Чистилище?
— Есть другие идеи?
— Понюхаем с Гончей и определим направление.
— Получиться?
— Не уверен, но что теряем? Пошли.
— Хмор мне нужно ещё кое-что выяснить вы с Угольком идите.
— Я не оставлю тебя наедине с этим типом.
— Хмор мне ничего не угрожает, да и Вредка меня, если что защитит. Правда, девочка?
Хмор посмотрел на дрожащую волчицу, потом мне в глаза и тяжело вздохнул.
— Уголек идем.
— Два огромных зверя удалились в раскуроченные двери. Мы еще немного помолчали.
Вредка сбегай, что они так долго.
Волчица сорвалась пробуксовав скрылась за дверьми.
— Зачем она тебе?
— А если скажу, что я её люблю, поверишь?
— Да, я сразу поняла что мы живы только благодаря ей, но ты убил её отца.
— Нет, ведь ее отец я.
— Так что-то не поняла.
— Все просто она моя дочь, она не хочет принимать правду, а я не могу ее переубедить. Когда я ей всё рассказал она нацепила эту личину и не снимает, а насильно я не могу ее заставить.
— Зачем заставлять.
— Здесь много людей, которые пойдут на все, чтобы убить волка, даже полукровку. Пока мой приказ удерживает их в ближайших землях, но я не всесилен и там за горами я никто, а Волки они везде Волки. И людская ненависть простирается на всех землях.
— Но почему, вы так ненавидите Волков?
— Волки самые сильные войны, они не пришли из мира как все остальные, они были рождены здесь, изначально их основная работа была находить и убивать всех кто сюда попадает. Они находят упоение в убийствах. То, что ты видишь сейчас это его истинная форма, а человек эти просто костюм, который он надевает время от времени. Он беспощаден. А этот самый первый, перворожденный, не думаю, что ты долго сможешь сдерживать его. Твоя кровь, конечно, сковывает его силу, но скоро она закончиться и тогда зверь вырвется на свободу.
— Это не правда, Хмор не такой.
— Он превратил эту землю в пустыню, пока шеф не надела на него ошейник и не подчинила себе. Волки ненавидят таких как ты и это у них в крови. Он играет с тобой, а когда ты ему надоешь, просто убьет. Первые они все такие поверь мне, я с ними сражался, я знаю, на что они способны. И его я то же видел в бою. Ты ведь читала о битве ста дней?
— Да.
— Смерчем, унёсший всех, был этот зверь из всех воинов, уцелел только я, да и, то только по тому, что был серьезно ранен.