Посланник Тьмы
Шрифт:
– Он был здесь, – сказал Ленуар, когда Креарс вошел в комнату. – Я думаю, что он...
Слова Ленуара были заглушены криком. Раздался звук грохота из соседней комнаты, и Коди громко выругался.
Ленуар и Креарс бросились обратно в главную комнату, чтобы увидеть причудливую картину: Коди боролся с мальчиком, который кричал и вырывался от сержанта изо всех сил...
– Что вы делаете, Коди? – Воскликнул Креарс. – Вы делаете ему больно!
– Что вы хотите, чтобы я сделал, позволил выцарапать мне глаза? – Коди
Несмотря на его телосложение, он испытывал затруднения, сдерживая мальчика.
Нападение было настолько злым и бешеным, что на мгновение Ленуар даже подумал, что сержант может быть повержен.
Тогда Коди схватил мальчика за плечи и развернул его, сжимая в медвежьей хватке, которая удерживала его руки по швам. Мальчик продолжал бороться, плюясь и визжа, как дьявол, но сержант держал его крепко.
– Что с ним? – Прорычал Коди. У него был порез на правой щеке, неглубокий, но кровоточащий.
Креарс опустился перед мальчиком на колени, следя, чтобы тот не достал его ногами:
– Мика! Мика! Это я, констебль Креарс! Ты помнишь меня?
Но Мика, казалось, не помнил констебля. Его глаза закатились, и он снова закричал, как будто перед ним было что-то слишком ужасное, чтобы смотреть.
– Они, должно быть, сделали что-то, что до смерти испугало его, – сказал Креарс.
– Я думаю, что это что-то даже худшее, констебль, – сказал Ленуар мрачно. – Посмотрите на него – мальчик безумен. – Мика начал рвать внизу свою рубашку, как бы желая сорвать ее со своего тела.
– Выведите его на улицу, сержант, – приказал Ленуар. – Попробуйте успокоить его, пока стражи не приедут. Мы не можем взять ребенка с собой таким.
Креарс выглядел встревоженным, когда он наблюдал, как Коди тащит мальчика из фермерского дома, и когда он заговорил снова, его голос был озабоченным:
– Позади есть тропинка. Выглядит, так как будто недавно использовалась.
– Я видел ее.
– Я останусь здесь и помогу с Микой. – Ленуар начал было протестовать, но передумал и просто кивнул.
Как констебль Берривина, Креарс нес ответственность за мальчика. Ленуар не завидовал ему, не завидовал его задаче доставки новостей о состоянии Мики семье мальчика.
Путь за домом вел между нагромождением розовых кустов, которые, возможно, когда-то были красивы, но в настоящее время были не более, чем зарослями колючек.
Они, очевидно, были подрезаны в свое время и до сих пор сохранили некий намек на прежние формы.
Их буйный рост в последнее время придал кустам вид клеток, которые еле сдерживали внутри диких зверей, протягивающих лапы сквозь прутья и цепляющих когтями пальто проходящего мимо Ленуара.
Вдоль тропинки раздавался звук бегущей реки. Ленуар почти ощущал запах ила, покрывавшего её берег, а влажный воздух становился холоднее по мере того, как Ленуар приближался к воде.
Послышался несмелый хор лягушачьего кваканья, но он прекратился, стоило Ленуару подойти ближе. Здесь тропа круто уходила вниз и исчезала за стволом огромной ивы.
На противоположной стороне река плавно переходила в полосу тумана, который повторял её очертания, и казалось, что это гигантская змея сбросила серебристую кожу. Берег напротив виден не был.
Ленуар едва ли различал деревья, растущие на том берегу, и единственным доказательством этому были единичные ветви, то появляющиеся, то исчезающие в колеблющейся завесе.
Их невидимая близость заставляла его чувствовать себя так, словно за ним наблюдали.
У подножья тропы следы, по которым шёл Ленуар, поменяли направление, создавая в грязи беспорядочную картину. Они вели прямо к берегу реки - отпечатки ботинок, заполненные водой, направленные в различные стороны.
Ему пришлось присесть на корточки, чтобы изучить их, потому что ива на берегу бросала плотный покров тени на землю.
Теперь, когда он был ближе, он увидел, что отпечатки не были сделаны совсем недавно, как он думал, поскольку пики следов были округлены, а не с острыми краями, как они выглядели бы, если следы были бы свежими.
Выглядело, как будто кто-то спускался к реке, чтобы набрать воды, или, возможно, помыть что-то. Ленуар заметил отпечаток, который, возможно, был от того, что кто-то устанавливал кувшин в грязь.
Около него ива склонилась далеко над водой, косматыми кончиками своих самых нижних ветвей, задевая поверхность.
Это выглядело так, как будто дерево в конечном итоге может свалиться: настолько острым был его угол, что корни, самые дальние от реки, начали разрывать землю.
Они были толстыми, столь же большими, как бедро человека, и переплетались друг с другом, как гнездо гадюк.
Именно поэтому Ленуару потребовалось так много времени, чтобы заметить тело.
Он пошёл обратно по тропе и, скорей всего, прошёл бы мимо, но краем глаза заметил блик металла на солнце. Всматриваясь в мрак, он понял, что это было: пряжка на чьём-то ботинке.
То, что он принял за один из корней, было на самом деле ногой человека, изогнутой в колене так, что остальное тело скрывалось позади насыпи.
Ленуар осторожно приблизился, вынимая пистолет.
Нога не двигалась, а угол, под которым она находилась, ясно говорил Ленуару, что этот человек не просто прилёг отдохнуть под ивами.
Его подозрения подтвердились, когда он обошел холм корней и нашел широкие, безжизненные глаза трупа, глядящие на него.
Подробные особенности места преступления врывались в его мозг, регистрируя себя по одной: мужчина-адали, от двадцати пяти до тридцати лет, умерший меньше, чем двадцать четыре часа.