Посланник

Булавин Иван

«Выход» был на прежнем месте, теперь, при относительно ярком свете, я мог разглядеть его подробнее. Да, прямо на рельсах стояло некое чудо, два пенька по бокам, в центре чёрное пылевое облако, а вокруг него, как бы ограничивая и не давая расползаться, виднелась тонкая радуга. Красиво, если издали наблюдать, вблизи как-то не очень, веет от этой дряни чем-то нехорошим.

Трое автоматчиков заняли позиции вокруг с таким расчётом, чтобы прикрывать нас со всех сторон, пулемётчик и вовсе встал почти вплотную к чёрному облаку

и направил ствол внутрь. Я не стал спрашивать, зачем он это делает.

Учёный начал распаковывать оборудование, на небольшом поддоне установил нечто, вроде ноутбука, совмещённого с полевым телефоном. Пощёлкал клавишами, экран загорелся, а из маленькой колонки сбоку раздались щелчки.

— Счётчик Гейгера? — с опаской спросил я.

— Что? А, нет, не волнуйтесь, просто система чувствительная, реагирует на всё. Собственно, мне колонка нужна для связи с вами. Скафандр устаревшей конструкции, видеокамерой не оснащён. Тут не всякая камера подойдёт, поэтому… придётся вам по связи сообщать мне, что видите и слышите.

Закончив с аппаратурой, он выложил два свободных штекера, которые, как я понимаю, собирался подключить ко мне. Судя по длине проводов, намотанных на приличных размеров барабаны, отойти я смогу на километр, не меньше.

— Снимите куртку, — приказал он, вынимая костюм для меня.

Куртку я снял, видимо, размер костюма не позволял разгуляться. Штаны и куртка с капюшоном, увешанные странного вида датчиками и опутанные проводами. Прежде, чем я его надел, Башкин ухватил несколько проводов, которые приклеил пластырем к моему телу в разных местах.

— Датчики жизнедеятельности, — объяснил он, подключая провода к стальной коробочке, что крепилась спереди на куртке. — Будут выводить информацию на монитор.

Когда я, наконец, надел скафандр, почувствовал, что весит он немало. Неудивительно, учитывая количество металла на нём. Больше всего металла было в голове, там, в капюшоне, имелись встроенные наушники, а ещё микрофон, что удобно раскладывался, располагаясь у самого рта.

— Итак, смотрите, — он начал инструктаж, — в наушниках слышите мой голос, через микрофон говорите, звук выводится мне сюда. Помимо прочего, в капюшоне встроен экран, не самый надёжный, но нагрузку на нервную систему снизит, что позволит вам пробыть там… — он задумался, — минут двадцать, не меньше. Я буду следить за вашим состоянием, как только замечу неладное, сразу подам сигнал выходить. Если что-то забудете или не сможете унести, то нестрашно, заберёте в следующий раз. Предметы брать только и исключительно в перчатках.

Он протянул мне перчатки, сплетённые из тончайших проводков в прозрачной изоляции.

— Вообще, старайтесь прикасаться к предметам как можно реже, для вашей же безопасности. Всё, что найдёте, берите аккуратно, двумя пальцами, а потом кладите сюда.

Он протянул мне предмет, который наши родители знали, как

авоську, то есть, сумку в виде сетки. Правда, эта сетка была размером, как два стандартных мешка для муки, а в нитках, из которых она состояла, я также заметил вплетённые проводки.

— Оружие у вас есть? — спросил он.

Я хлопнул по кобуре револьвера.

— Отлично, в подобных местах пока не встречали живых существ, но стопроцентной гарантии никто дать не может, лучше быть готовым.

Я перевесил кобуру так, чтобы легко было добраться до оружия.

— Так, последнее, — он выудил из своего мешка огромный термос, отвинтил крышку и налил в неё горячий напиток, судя по запаху, тот самый концентрат, что мне в больнице давала Любовь Наумовна. — Выпить нужно всё, вам понадобятся силы.

Вы не пробовали зараз выпить добрых два литра горячего напитка, и не чая, а густой питательной бурды, которую организм воспринимает, как пищу? Я, конечно, смог, на вместительность желудка никогда не жаловался, но это было нелегко, в перерыве между кружками Башкин давал мне какие-то таблетки разных цветов, последние две велел положить под язык. Дальше наступила очередь глаз, он капнул с пипетки туда какие-то капли, после чего надел мне на голову очки-консервы, а потом ещё и респиратор заставил надеть.

— Очки нужны, чтобы лучше видеть, — объяснил он очевидную вещь, — там могут быть оптические иллюзии, выглядящие, как искривление пространства, очки должны их купировать. Что до респиратора, то он необязателен, но, чем меньше вы вдохнёте пыли, тем лучше для вас, так что старайтесь не снимать. Всё. Можете заходить.

Последнее, что он сделал, — это присоединил провода от своей аппаратуры к выходам скафандра, после этого я, отдуваясь и стараясь удержать в себе выпитое, шагнул в темноту.

— Что видите? — раздался в наушниках голос учёного.

— Пока ничего, — пробубнил я из-под респиратора.

В самом деле, пока что, кроме черноты ничего не было видно. Сделав вперёд ещё один шаг, я внезапно увидел свет. Слегка помотав головой, я попытался определить его источник, ага, вон то окно под потолком. Вот только свет был странным, похожим на дневной, но отчего-то я точно знал, что за этим окном ничего нет. Помещение провалилось в наш мир с этим светом, а сам его источник остался на той стороне.

Итак, я стою в небольшом помещении, потолок на высоте примерно четырёх метров, стены из каменных плит, плоских и тонких, длина каждой около метра, а толщина не превышает десяти сантиметров. Пыли здесь действительно много, после первых шагов на полу остался след, как у космонавта на луне. Свет, что приникал сверху, помог разглядеть, что это помещение — короткий коридор, оба конца которого ведут в куда более объёмные помещения.

— Что-то появилось? — снова спросил Башкин.

Я коротко описал ему, где нахожусь.