Посланники магии
Шрифт:
— Я знаю, ты нервничаешь в преддверии сегодняшнего вечера, Атайя, но с подобными чувствами должна справляться. Они мешают работе колдуна. А потенциальный враг никогда не будет ждать, пока ты успокоишься. Враг нападает внезапно. Научиться контролировать свои эмоции — одна из твоих основных задач.
— Не каждый день приходится представать перед самим Советом мастеров, — сказала Атайя, уставившись в чашку с чаем. — Не могу поверить, что вы так обошлись со мной — сообщили столь важную новость только сегодня утром!
— Что? Ты вообще потеряла бы способность концентрироваться,
Плечи Атайи беспомощно опустились. Даже строгость и жесткость Хедрика во время занятий казались пустяками по сравнению с перспективой провести вечер под пристальным рассмотрением представителей Совета мастеров. Это собрание могущественных колдунов всегда представлялось девушке чем-то нереальным, неким мифом — о чем болтали многие, но чего практически никто не видел. Таким же она рисовала в своем воображении Господа Бога или Царствие небесное.
Она знала лишь одного члена Совета — Хедрика. Об остальных же можно было судить лишь по слухам. По-видимому, попасть в Совет очень непросто и крайне престижно. Колдун Родри видел вступление в ряды мастеров основной и единственной своей целью. Он пошел ради этого на совершение запрещенного обряда и собирался принести в жертву ее собственную жизнь и жизнь Джейрена, только это ему не удалось. Вот уже целых шесть месяцев его нет в живых, но Атайе никогда не забыть, как страстно он желал заполучить звание мастера.
— О чем они станут спрашивать меня?
Хедрик допил остатки чая и отставил чашку.
— Я уже сообщил, что ты планируешь в один прекрасный день вернуться в Кайт и начать работу по улучшению жизни лорнгельдов. Полагаю, тебя расспросят подробнее о твоих намерениях. И не стану скрывать от тебя, Атайя, — добавил Хедрик обеспокоенно, — один из членов Совета очень недоверчиво относится к твоему прошлому. Я имею в виду обстоятельства гибели Кельвина, а также Родри. Этот мастер не вполне уверен, что все произошло случайно.
Атайя почувствовала прилив жгучей ярости. Если бы чашка с чаем была изготовлена из стекла, то она просто раздавила бы ее, крепко сжав руку от злости и обиды.
— Бред какой-то! Да как ему могло прийти такое в голову? Он считает, что я специально все подстроила?
— Я знаю, все это просто смешно, — ответил Хедрик спокойным, ничего не выражавшим тоном. — Я сказал об этом лишь для того, чтобы тебя не застали врасплох. Я не раз становился свидетелем того, моя дорогая, как бурно ты реагируешь на неприятные для тебя вещи, выходишь из себя, теряешь контроль. Если подобное произойдет на собрании мастеров, то это никому не понравится. Большинство из представителей Совета настроены по отношению к тебе положительно. Я не хочу, чтобы мнение одного из них вызвало в тебе взрыв эмоций.
Атайя закрыла лицо ладонями и покачала головой, чувствуя, что волнение лишь возросло.
— Мне кажется, я не готова к такому испытанию. Нельзя ли отложить собрание еще ненадолго?
— Нет, Атайя. Это невозможно. Я и так уже слишком долго тяну время, и это не
Атайя открыла было рот, но тут же закрыла его, прекрасно сознавая, что протестами ничего не добьешься. Когда-то она упрямо и раздраженно отказывалась обучаться магии. Как хорошо, что ее сумели переубедить.
Хедрик медленно наклонился вперед — скрип расшатанного дубового стула прозвучал как-то зловеще, напоминая хруст старых костей. Он еще не произнес ни единого слова, но Атайя почувствовала, как по спине побежали мурашки: сейчас старик затронет ту тему, которую оба они старательно избегали с самого утра.
— А как у тебя дела с другим заклинанием? Тем, что я просил подготовить к сегодняшнему дню?
Внезапно Атайе стало холодно, словно в маленькую комнатку кто-то специально напустил леденящего ветра. Руки покрылись гусиной кожей. Она поклялась, что никогда в жизни не будет применять это заклинание с того самого первого и единственного раза, когда к нему пришлось прибегнуть. Огненные зеленые ленты, появившиеся случайно из ее пальцев, оказались смертельными для Кельвина — как ужасающе отчетливо всплыли они в ее памяти: злобно обвивающие тело отца, потрескивающие, неумолимые, безжалостные, выпивающие из него все жизненные силы. Тогда она сделала это не сознательно и не знала, как остановить страшную силу. Поэтому просто вынуждена была наблюдать за корчившимся от боли отцом, умолявшим о пощаде. Если бы кто-нибудь рассказал ей, что делать! Заклинание нарушилось тогда благодаря ворвавшемуся в палату брату, но к тому моменту король уже находился на грани смерти. Не прошло и двух часов, как он скончался, а Атайя покинула замок с тяжелым камнем на сердце, камнем, который ей суждено носить всю оставшуюся жизнь.
Естественно, Дарэк не поверил ни единому ее слову, когда она попыталась все объяснить. Ведь это Кельвин напал на нее, на свою единственную дочь, напал в приступе неконтролируемого гнева. Он воспользовался смертельным заклинанием, желая отомстить властелину зла. В тот момент Кельвина уже начинала опутывать цепкая паутина сумасшествия, порожденного заимствованной им когда-то магией. Атайя должна была защищаться, но ей не хватало специальных знаний. В работу вступило подсознание, подсказавшее ей, каким заклинанием воспользоваться. Огненные ленты мгновенно приступили к выполнению задания…
Она не знала, каким образом остановить их. У Атайи пересохло в горле.
— Мастер Хедрик, я уже говорила вам, что не хочу применять это заклинание. Пожалуйста, поймите… Меня мучают воспоминания… Я должна забыть… Мне страшно… — прошептала она.
— Для того-то тебе и следует сделать это — чтобы доказать самой себе, что ты можешь вызвать огненные ленты, не причиняя никому вреда. — Старик смотрел на Атайю с сочувствием, но его голос звучал твердо и неумолимо. — Я верю в тебя, Атайя. И Джейрен тоже. Тебе необходимо поверить в собственные силы.