После дождя
Шрифт:
Увидев его утром в лифте, я и подумать не могла, что все так обернется. Когда он выступил на утреннем совещании, я просто потеряла дар речи. Смотрела на него во все глаза и не могла оторваться. Доминик, в своем синем костюме от Джорджио Армани, выглядел, как конфетка, с которой так и хотелось снять фантик. Высокий, красивый, с широкими плечами и мускулистым, подтянутым телом, красивый, словно с обложки журнала. Сегодня его лицо украшает небольшая щетина, о которую я исцарапала все губы, отчего те покраснели и распухли. Господи, как он целуется… Мой рот наполнился слюной, когда я представила, как снимаю с него галстук и расстегиваю пуговицы на белоснежной рубашке. Как покрываю поцелуями его шею
Помотав головой, я направляюсь к своему столу, заваленному проектами домов, которые мне дал Дэвин, и папками с идеями дизайна интерьера для них. Я пыталась сделать варианты на любой вкус. От обоев в цветочек и разноцветных персидских ковров, до черно–белых занавесок, которые подчеркивают черно–белое убранство помещения. Вроде все просто, но это тоже нужно уметь подать красиво. Не каждому удается.
Сейчас работаю над дизайном дома, который покупает семья гомосексуалистов с трехлетним сыном. Ребенка они усыновили, и планируют еще двоих. Поэтому в проекте спальня, гостевая комната и три детских. Гостиная, кухня и рабочие кабинеты — стандартно. Помимо этого в доме должна быть детская игровая комната, а весь верхний этаж будет занимать домашний кинотеатр. Работа, в принципе, не сложная, тем более, что все ключевые моменты мы согласовали, но сегодня у меня голова не на месте, мысли летают вокруг нового совладельца компании, который стал моим непосредственным руководителем. Замечательно. Мой шеф довел меня до оргазма десять минут назад, почти на рабочем месте. Если Дэвин узнает — я уволена. Служебный роман. Только этого мне не хватало. А еще его предложение поужинать… Но нет. Это уж как–нибудь без меня.
Смотрю на часы — до конца рабочего дня три часа. Надо сделать все, что планировала на сегодня и сбежать пораньше, чтобы не пересечься с Ником в холле.
Как ни странно, все пошло, как по маслу, и уже в без пятнадцати пять я помахала рукой девчонкам, и, на всякий случай, чтобы еще раз не столкнуться в лифте с шефом, направляюсь по ступенькам к выходу. Добираюсь на метро домой, сбрасываю туфли, едва зайдя в квартиру, оставляю сумочку и ключи на тумбочке в коридоре, иду переодеться. Набросив на себя махровый халат, шлепаю босиком по кафельному полу на кухню подогреть ужин. Сегодня в меню вчерашние равиоли со шпинатом и фрукты на десерт.
Как только открываю холодильник, раздается звонок в дверь. Это еще кто? Посмотрев в глазок, вижу молодого человека из курьерской службы доставки, который держит огромный букет лилий перед собой. Ненавижу эти цветы, их мне всегда дарил Кристофер. От воспоминания о нем, у меня неприятно засосало под ложечкой и зародилось нехорошее предчувствие внизу живота.
Открываю дверь, оставив цепочку в замке, я вопросительно смотрю на парня.
— Вам помочь?
— Мисс Андерсен? — задает он встречный вопрос.
Я киваю.
— Вам просили передать, — говорит, протягивая мне букет.
— Спасибо, но кто? — оторопело спрашиваю я.
— Он ничего не сказал. Там есть записка, обычно на ней пишут имена или что–то в этом роде.
Полноценно открыв дверь, я забираю цветы, поблагодарив курьера, и возвращаюсь в квартиру.
Пройдя по мягкому ковру нежно–персикового цвета, я вернулась на кухню и поставила цветы в вазу. Порывшись, нахожу записку, на которой красуется всего два слова: «Я соскучился». Увидев знакомый почерк, я отбрасываю
***
Я лежу на белых простынях, меня окружают белые стены. В воздухе витает ядовито–больничный запах лекарств, к моим рукам подключены многочисленные трубки и капельницы. Пытаюсь пошевелиться, и тело простреливает болезненным током, как будто я коснулась оголенных проводов. Следом за током мышцы сводит мучительная судорога, и я выгибаюсь в агонии, пытаясь закричать, но из горла вырывается лишь слабый, едва слышимый хрип. В этот момент дверь открывается, и в комнату заходит пожилая медсестра с подносом в руках, на котором стоит множество флаконов с лекарствами.
— Пятая палата, очнулась, — кричит она кому–то в коридор, и подходит ко мне. — Ну, красавица, проснулась? Долго же ты спала.
Я лишь с трудом сглатываю, не в силах выдавить из себя и звука.
— Пить, наверное, хочешь? Вот, выпей немного, пару глотков, и все. Больше нельзя. — И подносит стакан с трубочкой к моим губам.
Я благодарно смотрю на нее, и жадно делаю глоток. В следущую секунду морщусь от боли и хрипло кашляю, пытаясь отдышаться, потому что такое ощущение, что я глотнула битого стекла.
— Г–где я? — почти по буквам произношу я.
— Ты в реанимации окружной больницы Лос–Анджелеса имени святого Винсента.
— Ч–что… что с–случил–лось? — выдавливаю из себя.
— Тебя привезли на скорой с физическим истощением. Ты еле дышала, спасибо подруге, вовремя вызвала врачей. Это ж как тебя угораздило при росте метр семьдесят весить сорок килограммов? Зачем ты довела себя до анорексии, девочка? — запричитала женщина, с жалостью глядя на меня. — Но ничего, несколько месяцев, и мы поставим тебя на ноги.
Несколько месяцев? Так долго… Закрыв глаза, я попыталась вспомнить последний год моей жизни. Регулярные насилования, издевательства и унижения от Кристофера. Пропажа аппетита, отвращение к еде, и к себе самой. Ненависть ко всему внешнему миру и непонимание происходящего. Помню, как однажды вечером Крис пришел домой в хорошем настроении, и я решилась поговорить с ним. Сказала, что больше не могу так, захотела расстаться. И неважно, что мне некуда идти, родных у меня не осталось, а банковский счет равен нулю. Плевать. Лишь бы уйти. Помню, как он поменялся в лице, схватил меня за волосы и больно стукнул головой о столешницу, прижав лицом к холодному мрамору.
— Ты никогда не уйдешь от меня, — прошептал он мне на ухо. — Ты, грязная потаскуха, навеки останешься моей. Потому что я люблю тебя.
Я лишь засмеялась на его слова, и Крис схватил меня за руку и потащил наверх «доказывать» свою любовь. Видимо, именно после этого меня и забрали в больницу.
— Здравствуйте, я доктор Стивенс, — произносит приятный мужской голос, вырывая меня из воспоминаний. Я открываю глаза и вижу симпатичного мужчину в белом халате, лет сорока. Невысокого роста, блондин с карими, почти черными глазами. Под халатом одет в голубые джинсы и черную футболку с изображением логотипа рок–группы AC/DC, на ногах белые кроссовки. — Как вы себя чувствуете? — задает рядовой вопрос, приготовившись записать данные в мою историю болезни.