После матча
Шрифт:
Если мировой оперный репертуар украшает «Севильский цирюльник» Россини, то этот матч имеет право войти в историю мирового футбола под названием «Севильский полуфинал». Футбол предстал перед нами во всем совершенстве представления, сотворенного властью импровизации, с неизвестной до последней секунды развязкой, исполненного великолепной труппой, где роли напрасно было бы делить на главные и вторые, где любому участнику в любое мгновение доступно было исчерпать, завершить фабулу, и каждый к этому стремился всей душой, однако все было отложено и растянуто до последнего, немыслимого предела.
Мы, зрители, войдя в положение обоих сражающихся лагерей и попеременно сочувствуя то одному, то другому, готовы были
Матч с самого начала и до самого конца может служить образцом равной игры высокого класса, равных проявлений воли и характера, одинакового стремления противников доказывать свою правоту искусством атаки, иначе говоря, высшим футбольным искусством. Обе команды легко было узнать по манере игры, своего лица они не теряли, все делали так, как им свойственно, привычно и удобно. Сборная ФРГ вычерчивала свои линии просто, ясно и твердо, ничего лишнего. Сборная Франции свой тактический рисунок расцвечивала штрихами мгновенных экспромтов, но не чересчур.
Основное время дало 1:1. После дополнительного получаса – 3:3. Все голы – красивейшие, напряжение и азарт не смазали рисунка, футболисты не отбросили в сторону свои рапиры, не перешли к кулачному бою или, как обычно выражаются,- к навалу.
Потом, как водится, серия пенальти, каждый удар – по нервам. Третий удар не удался немцу Штилике. Поза мировой скорби, и это не преувеличение, и чемпионат ведь мировой, и за матчем следил весь мир. И тут же четвертый удар не получается у Сикса. Который уже раз французы упускают свое счастье! И опять, уже в последний раз, оно от них отворачивается: промах Босси. Точный удар Хрубеша – как возмездие. Драма дописана и остановлена. Больше просто и быть ничего не могло, футбол отпущен полной мерой!
Обычно решающему финальному матчу придается особое значение, по нему как бы выставляется оценка всему чемпионату. На этот раз он не представлял большого интереса. Сборная ФРГ выглядела выдохшейся, играла через силу, с надрывом, а ее противник, сборная Италии, была свежей и непринужденно победила. Поговаривали, что французы в финале сыграли бы интереснее. Не думаю. И их ведь опустошил и вымотал предыдущий матч.
Чемпион мира – сборная Италии. Все правильно, турнирный путь ее безупречен, без сучка и задоринки, игра на малых оборотах в первом групповом турнире, когда даже Росси казался фигурой бледной и необязательной. И вдруг на больших – в остальных четырех матчах, и все увереннее, тверже. Игровой класс, прежде затаенный, лишь угадываемый, прорвался наружу, стал очевидным.
Наверное, читатель почувствовал, что сейчас появится «но». Что же мешает обойтись без него? Мешают сложившиеся на протяжении ряда лет впечатления от «Скуадры адзурры». Понятия не имею, какова она была в довоенные годы, когда дважды становилась чемпионом мира. Однако в наше время итальянская сборная, несмотря на свои достижения (чемпион Европы 1968 года, второй призёр чемпионата мира 1970 года) и на класс своей игры, никогда не рассматривалась как образец для подражания. С ней считались, она для всех была нелегким противником, но радостные и пытливые взоры наблюдателей тянулись к командам Бразилии, ФРГ, Голландии, Аргентины, у них искали и находили черты новизны, по их игровому опыту судили о перспективах и генеральном пути мирового футбола. А итальянцы слыли – и это звучало с интонацией осуждения – откровенными сторонниками оборонительного направления, да еще и грубоватыми. Так и было, хотя это вызывало удивление, если принять во внимание их темперамент,
Что же тогда знаменует собой их нынешняя полная победа? Означает ли она, что развенчаны и опровергнуты все те, кто считал своим предназначением вести постоянную игру в атакующем ключе – сборные Бразилии, Аргентины, ФРГ, Франции? Или, может быть, итальянцы пересмотрели свой стиль, внесли в него важные поправки, а мы еще не сумели их понять и оценить? И как они себя поведут в дальнейшем, получим ли мы подтверждения их чемпионского класса, такие же, которые нам предъявили аргентинцы, несмотря на все их неудачи? Пойдет ли кто-нибудь их путем? Не окажутся ли они подобны тем завоевателям, которые не оставили после себя культурного наследия?
Вряд ли кому-нибудь по силам уже сегодня ответить на эти вопросы. Требуется время.
Но только бы это время не ушло попусту. В среде наших специалистов, людей, способных влиять на развитие игры, сразу прозвучали голоса, что теперь надобно обратиться к опыту итальянского футбола. Выходит, обаяние чемпионского титула всемогуще?
Взаимовлияние футбольных идей – явление обязательное хотя бы уже потому, что в игре все проверяется в живом соперничестве на поле, и незнание противника равно непростительной наивности. Но это никоим образом не копирование, пусть даже и апробированных образцов. Копиист лишен чувства собственного достоинства, в нем заглушено творческое начало, он обречен отставать и опаздывать. Об этом уместно напомнить, потому что грешок копирования издавна гнездится в наших футбольных сферах: так ведь проще.
И уж совсем странно (впрочем, так ли уж странно?), что некоторые наши тренеры особо выделили среди итальянцев защитника Джентиле, увидев в нем мастера по «нейтрализации» выдающихся форвардов. Он стал примером, льющим воду на мельницу сторонников делового футбола, более всего озабоченных тем, чтобы не дать играть другим.
Между тем матч Италия – Аргентина из-за этого самого Джентиле вспоминается не просто как клякса или помарка, а как беда. По моему глубокому убеждению судейство в тот раз слишком уж отклонилось от нормы. Джентиле, прикрепленный к Марадоне, вытворял гораздо больше, чем дозволено, вплоть до рукоприкладства, и заслуживал быть изгнанным с поля еще в первом тайме. Нечто похожее на чемпионате мира 1966 года в Англии испытал на себе Пеле в матче с португальцами. Он тогда был вынужден уйти с травмой, и тот случай, запечатленный на выразительных фотографиях, до сих пор фигурирует в летописях как пример вопиющего футбольного беззакония. Марадона, к счастью, уцелел. Но это происшествие нам всем следует хранить в памяти как предостережение: благополучие игры – в ее соответствии правилам.
Если уж искать в облике новых чемпионов нечто заслуживающее нашего внимания, то я бы выделил их естественность. Какие бы перемены ни переживал футбол в своих специальных разделах, как бы ни выравнивалось и ни совершенствовалось повсеместно мастерство, мы продолжаем безошибочно узнавать лучшие команды по их стилевой манере, по их своеобразию. Итальянцы на этом чемпионате проявили себя наилучшим образом, они, как никогда прежде, были сильны, одухотворены и удачливы. Но играли они в свой футбол, были себе верны, что и привело их к большой победе. В этом и состоит, как мне кажется, самое ценное в их опыте.
Вот какой выдался этот чемпионат под двенадцатым порядковым номером! Неожиданный, сложный, неоднозначный. И увлекательный весь, с начала до конца, как ни один из одиннадцати предыдущих. Трудный для элементарной оценки. И необычайно интересный и содержательный во многом, в очевидном и в не очевидном.
Пройти мимо его уроков для нас значило бы обречь себя на отставание. Оттого мне и показалось нужным защитить этот чемпионат от попытки его умалить.
Октябрь 1982 г.