После нас - хоть потом
Шрифт:
Портнягин мыслил… Он видел, что, пытаясь вывернуться из неприятного положения, полковник Выверзнев противоречит сам себе. Если Африкан, согласно сплетне, уцелел после взрыва в Баклужино, то за каким, скажите, чертом ему воскресать в Лыцке? За каким чертом ему вообще воскресать?! Впрочем, это-то как раз меньше всего занимало Президента… Он знал, что сплетня в первую очередь должна быть нелепой - иначе ей просто никто не поверит… Достаточно ли она нелепа - вот что интересовало в данный момент Глеба Портнягина…
Он вопросительно взглянул на протопарторга
Собственно, в чем состоит истинная мудрость? Во-первых, в том, чтобы уяснить себе, куда мы катимся, и, если катимся в нужном направлении, убедить окружающих, будто происходит это исключительно благодаря тебе.
В этом смысле полковник Выверзнев все сделал правильно: предвидел надвигающиеся события и решил, так сказать, в них вписаться. Единственная к нему претензия: немножко опоздал.
Слухи возникли раньше, чем он их начал распространять…
Что же произошло изначально?.. Лыцкая Партиархия не смогла утаить от простых избирателей свое согласие выполнить требования блока НАТО. А людская молва не могла не связать этого позорного факта с гибелью протопарторга, при котором, как известно, Америка боялась Лыцка до судорог, да и богопротивный атлантический блок сидел тише травы ниже воды, а то и наоборот…
То есть к тому моменту, когда Николай Выверзнев только еще собирался изложить свой хитроумный план, в Лыцке вовсю уже выдавали желаемое за действительное: дескать, жив отец наш, вот-вот объявится и задаст кое-кому чертей по первое число… И желаемое становилось действительным.
– Н-ну… я смотрю, обсуждать это уже нет смысла… - промычал наконец Президент.
– Африкана мы переправим в Лыцк прямо сейчас… А каким образом туда попадет икона?
– Кто грабил, тот и доставит, - твердо сказал Николай.
– Это… гражданка Невыразинова?.. Хм… А согласится?
– Думаю, да.
Глава 15 (начало).
ВСЕ СКОПОМ, ВОЗРАСТ - РАЗНООБРАЗНЫЙ, РОД ЗАНЯТИЙ - ТОЖЕ
Значит, так… - сосредоточенно произнес Николай, берясь за шнурок дверного колокольчика.
– Говорю - я, а вы вдвоем - на подхвате… Позволь, а где Панкрат?..
– Да внизу задержался… - смущенно отвечал Ретивой.
– У подъезда…
Вид у Аристарха был несколько диковатый. Слишком уж много впечатлений обрушилось на него сегодня: заклятие, арест, освобождение… И самое главное - Кученог, переставший заикаться. А также дергаться и кособочиться…
– То есть как задержался?
– не поверил Выверзнев.
– На дело идем!..
– Одноклассницу встретил… - ошалело глядя на Николая, пояснил Аристарх.
– Н-ну… вот и… разговорились…
Выверзнев приглушенно заматерился и прыжками ринулся вниз по лестнице. Выскочил из подъезда - и понял, что, кажется, опоздал. Стройный импозантный брюнет Кученог беседовал с пикантной блондинкой бальзаковского возраста. Точнее, беседу вела она, но, когда выпадала возможность вставить несколько слов, Панкрат делал это с видимым наслаждением.
– Достал он меня своей ревностью, Панечка!
– заливалось склочное сопрано.
– Развод, и только развод!.. Вчера на пять минут опоздала - я, говорит, тебе нос откушу!.. Да на фиг он мне такой сдался?.. Скажи!..
– Ситуация… - гордый собою, плавно вымолвил Кученог.
На глазах у Выверзнева, продолжая беседовать в том же духе, парочка повернулась и под ручку направилась к скамейке посреди двора. Николай хотел было окликнуть переродившегося Панкрата, но раздумал. Опыт подсказывал Выверзневу, что с Кученогом теперь лучше дела не иметь. Перестав быть уродом, Панкрат утрачивал всякую ценность в глазах контрразведки. Ну зачем ему теперь политика - нормальному человеку?.. Ясно было, как Божий день, что Аристарх Ретивой, при всех своих теплых чувствах к Панкрату, тем не менее вскорости спихнет его и станет главой подполья сам…
Николай круто повернулся и единым духом взбежал на третий этаж.
– Работаем без Кученога… - сказал он Аристарху и, не вдаваясь в подробности, дернул за шнурок звонка.
Хорошо еще, что дверь квартиры номер десять распахивалась вовнутрь, а не наружу: иначе бы Ника с ее манерой открывать каждый раз причиняла гостям серьезные увечья…
– Явились?..
– выпалила она с порога, сверкая глазами то на Песика, то на Аристарха.
– Ну и что все это значит?.. Почему я должна, как дура, брать музей на пару с каким-то домовым? Мы как договаривались? Где Африкан? Где Панкрат?..
– Тихо ты, тихо… - сдавленно проговорил Выверзнев и опасливо оглядел лестничную клетку. Столь интригующее начало произвело на Нику определенное впечатление. Быстро пропустив гостей в прихожую, она в свою очередь пристально осмотрела площадку и прикрыла дверь почти бесшумно.
Пройдя в большую комнату, Николай упал в кресло и долго не мог произнести ни слова. Чудотворная стояла в углу рядом с прислоненным к стеночке помповым ружьем. В противоположном углу с очумелым видом переминался взъерошенный домовичок дымчатой масти, явно готовый в случае чего дать тягу.
– Ты хоть сама понимаешь, что натворила?..
– безнадежно спросил Выверзнев.
– А что я натворила?!
– немедленно взвилась Ника.
– Ни Панкрата, ни Африкана - вообще никого! Стою на крыльце, как дура, одна, в камуфле, с ружьем!.. Жду! Никто не подходит!..
– Да нельзя… нельзя тебе было брать эту икону!
– Почему нельзя?.. А это что в углу стоит?..
– Нет, я не могу… - простонал Николай.
– Аристарх, ну хоть ты ей растолкуй!..
– А как это я растолкую?
– испуганно сказал Аристарх.
– Ты же сам говорил, что данные секретны…