После полуночи правит чёрт
Шрифт:
– К сожалению, Рита почувствовала в себе нечеловеческие силы и стала играть со смертью. Чувство самосохранения почему-то совершенно атрофировалось у неё с годами. Увы. Видимо, побочный эффект. А кота… это было просто. В зоопарке работал мой хороший друг. Бедное животное хворало. Я всего лишь немного помог. Я, надеюсь, ты понимаешь, что это тайна?
– Кот жив?
В ответ Алексей лишь горестно пожал плечами.
– О, Боже! Бедный кот. Ты – чудовище. А почему глаза Маргариты Львовны стали зелёными? Разве роговица придаёт глазам цвет? Насколько я понимаю, цвет глаз зависит от количества меланина в радужной оболочке?
– Зелёными? О чём ты?
Настенные
– Опять твои шутки? Почему нельзя разговаривать? Всякий раз, когда часы бьют двенадцать, ты сходишь с ума! Не отвлекайся от темы. Глаза Маргариты Львовны были при рождении голубыми! – возмутилась Катерина, недовольно ёрзая, – Я видела её детские фотографии.
– Знаешь, как любила говаривать моя тёща, Ритина мама? После полуночи правит чёрт! Сейчас не время раскрывать тайны. Ступай спать, уже поздно, – произнёс мигом посуровевший профессор безапелляционным тоном. Таким жена не любила его и даже побаивалась. В Сыромятникове словно сидело две личности: одна добрая и покладистая, другая упрямая и злая. Наверняка, именно вторая заставляла Алексея проводить странные и опасные опыты и уже почти уничтожила его карьеру.
– Твоя тёща? А кто тогда для тебя моя мама?
– Я не имел чести познакомиться с твоей мамой. Если ты произнесёшь ещё хоть слово, я за себя не ручаюсь, – прорычал супруг, сжимая ладони в кулаки и злобно хмурясь, – Я не шучу. Я устал. Первый час ночи, Катя!
– Ну, и чёрт с тобой. Я буду спать на втором этаже. Не хочу находиться с тобой рядом!
– Истеричка.
– Лживый пёс! – бормотала взбешённая Катя себе под нос, быстро поднимаясь по деревянной лестнице, – Роговица? С каких пор роговица влияет на сумеречное зрение? А на скорость реакции? Создатель женщины-кошки. Ну и ну.
Она уже давно поняла, что Алексей постоянно хитрит и чего-то не договаривает.
Узкий и недлинный коридорчик, ведущий к спальне Егора, был заботливо освещён двумя светильниками в форме пузатых ангелочков. Мальчик боялся темноты. Маленький Егор весь был соткан из страхов и тревог.
Темнота. Катерина мягко ступила ножкой в меховом тапочке на полосатый коврик и, замедлив темп, поравнялась с первым источником освещения. На стене появилась её воровато крадущуюся тень.
– А почему у мальчишки глаза зелёные? Чёрт! – внезапная догадка пронзила тело Кати навылет, а во рту стало сухо. Женщина судорожно сглотнула, – Так вот от чего те загадочные таблетки, которыми отец исправно кормил сына. Успокоительные пилюли останавливали обращение ребёнка в зверя, и поэтому мальчик-кот боялся темноты?
Кажется, Катя подобралась к разгадке мучившего её на протяжении нескольких лет феномена максимально близко. Она включила фонарик на телефоне и дёрнула за шнурок первого бра, потом другого. Погрузив узкий коридорчик в непроглядный мрак, женщина счастливо улыбнулась.
Как бы выманить из детской пугливого пасынка? Посмотреть на его реакцию и поведение, вглядеться в глаза.
Она зашла в комнату и включила свет, отыскивая в комоде альбом со старыми фотографиями. Алексей притащил его сюда вместе с другими своими вещами. Раньше ей казалось, что супруг, повсюду возивший за собой картинки из прошлого, сентиментален и смешон, но сегодня посмотрела на ситуацию другими глазами.
Она быстро набрала знакомый номер.
– Папа, я знаю, что ты не спишь. Он пересадил ей роговицу среднеевропейского лесного кота! Помнишь, я говорила тебе про неестественно зелёный цвет глаз Маргариты? Да. Ну, да. Не роговицу? Откуда я знаю? Пап, не кричи на меня! Ну, как я приду? Сейчас первый час ночи. Папа! Папа! Я не виновата! Причём здесь я? Я даже не врач!
Но ответом ей были лишь короткие гудки. Отец снова наорал на неё, переходя все границы дозволенного. Когда-то она наивно верила, что правильным и послушным поведением вернёт однажды потерянную отцовскую любовь: познакомилась с Лёшей, который был старше неё на целую жизнь, вышла за него замуж и еженедельно выпытывала у мужа его профессиональные тайны. И всё это только ради папы, грубого и неуважительного человека, помешавшегося на трансплантации глаз.
– Сумасшедший, – всхлипнула Катерина и… горько разревелась. Она плакала, сама не зная почему: то ли от того, что почти разгадала загадку, то ли от обиды на оскорбившего её родителя. Теперь ей нужно быть внимательнее. Если она снова поведёт целеустремлённого отца по ложному следу, старик сравняет её с землёй. Впрочем, «старик» был всего-то на пару лет старше Катиного мужа, – Самодур!
Даже глотая слёзы, Катя не переставала думать. Коты, по своей натуре, любопытные. Если плакать чуть громче, он наверняка придёт посмотреть, кто тут. Женщина коварно ухмыльнулась, размазывая слёзы по щекам. Вспоминая обидные и несправедливые слова отца, рыдать несложно. Когда-то Катерина вполне успешно играла в детском театре – да, она выступала в роли снежинки. Ну, и что? Это почти то же самое, только теперь всё по-взрослому, и на кону её свобода.
Егор-Егор, так ли ты прост?
Глава 4. Пропавшие дети
В другой ситуации жалостливый Егор даже посочувствовал бы расстроенной мачехе, но после того, что она сделала, прощения быть не может. Только подумать – сказать папе, что Егорка сумасшедший! Только потому, что мальчишка видел тех пропавших в лесу детей, чьи цветные, пожелтевшие на солнце и будто кем-то пожёванные по краям фотографии развешаны по всей округе.
Впрочем, папино поведение понятно Егору ещё меньше. Уж отец-то точно разговаривал с той маленькой девчонкой и даже комплименты ей говорил, но почему-то не признаётся и до сих пор делает вид, что ничего подобного не происходило.
Мальчик шмыгнул через тёмный коридор в сторону своей спальни, озабоченный запутанными фактами. Очевидная странность того, что обе лампочки разом перегорели, перестала волновать его тревожный и неусидчивый разум. Пришли воспоминания прошлого года, а вместе с ним и обида на предавшего память матери отца.
Егор встретил ту девчонку возле ворот своего дома, когда у отца развязался шнурок на кроссовке. Папа наклонился, чтобы шнурки завязать, и от сына отстал. Семья Егорки только-только обосновалась в этих краях, и мальчик никак не мог привыкнуть, что местные запросто здороваются с ним и расспрашивают о жизни, будто давние друзья.
– Привет. Как дела? – улыбнулась миловидная незнакомка, протягивая Егору букет луговых васильков. Несмотря на юный возраст, каждую букву девочка выговаривала чётко и правильно, словно отвечала у доски перед строгой учительницей русского языка. Сам Егор немного картавил, когда волновался, поэтому невольно позавидовал.
Лилово-розовые цветы упёрлись в его смущённое лицо. Какая гадость!
– Э, – заметно смутился застенчивый мальчик и попятился в сторону ворот, делая вид, что приветствия не расслышал. От вдыхания цветочной пыльцы в носу сильно зачесалось, и Егорка еле удержался, чтобы не чихнуть.