После ссоры
Шрифт:
Она замолкает; никак не может отдышаться. Я подхожу к ней ближе.
Она права, и я это понимаю. Только не знаю, что мне делать.
– Да, просто я думал, если бы мы стали жить там вдвоем, ты бы вряд ли… – запинаясь, говорю я.
– Что «вряд ли», Хардин? – От холода у нее стучат зубы и покраснели щеки.
Я ковыряю ссадины на руках. Не знаю, как сказать ей об этом, чтобы не показаться самым эгоистичным засранцем на свете.
– Ты бы вряд ли ушла от меня, – признаюсь я… и жду, что она придет в ужас от моих слов.
Но она не ужасается. Она начинает плакать.
– Я не знаю, что еще я должна была сделать, чтобы ты понял, как сильно я тебя люблю, Хардин. Когда ты обижал меня, я каждый раз возвращалась, я переехала к тебе жить, и я простила тебе все твои немыслимые поступки, ради тебя я перестала общаться с матерью, но это не помогло тебе справиться с твоей неуверенностью. – Она спешит вытереть слезы.
– С уверенностью у меня все в порядке, – говорю я.
– Вот видишь? – кричит она. – Поэтому ничего и не получится. Твое самомнение всегда все портит.
– Ни хрена мое самомнение не портит! – рявкаю я. – Раз уж на то пошло, сейчас мое самомнение покатилось ко всем чертям, потому что я только что вытащил тебя из кровати Зеда.
– Ты правда хочешь сейчас это обсудить?
– Еще как хочу, черт возьми, ты ведешь себя как…
Я заставляю себя замолчать, потому что она вздрагивает в ожидании слов, которые сорвутся с моих губ. Я понимаю, она не виновата, что он так втерся ей в доверие – это он умеет, – но мне все равно чертовски неприятно осознавать, что она у него осталась.
Она вскидывает руки.
– Давай, Хардин, оскорбляй меня.
Она самая своенравная девушка во всем мире, но, черт возьми, я люблю ее даже в такой трудный момент. Я молчу, стараясь угомонить свою ярость, и она цокает языком.
– Ну, это уже хоть какой-то прогресс, но я все же пойду в дом. Я замерзла, и через час мне уже вставать на занятия.
Она идет к двери, и я следую за ней и жду, когда же она вспомнит, что забыла сумку в машине у моего отца. Машина-то стоит здесь, но она закрыта.
Глядя на дверь, она говорит скорее себе под нос:
– Надо позвонить Лэндону. У меня нет ключа.
– Можем поехать домой, – предлагаю я.
– Ты же знаешь, что это не лучшая идея.
– Почему бы и нет? Нам просто надо во всем разобраться. – Я запускаю пальцы в волосы. – Вместе, – добавляю я.
– Вместе? – слегка усмехаясь, повторяет Тесса.
– Да, именно. Я так скучал по тебе. Без тебя я прошел через настоящий ад… и я надеюсь, что ты тоже по мне скучала.
– Тебе следовало позвонить мне. Я измучена, это все уже слишком.
– Но мы справимся. Я недостоин тебя, и я это знаю. Но прошу тебя, Тесса, я сделаю что угодно. Я не выдержу еще один день в таком состоянии.
Глава 96
Как только эти слова срываются с его губ, я чувствую боль в сердце. У него это отлично получается.
– Так всегда. Ты постоянно говоришь одно и то же, снова и снова, но ничего не меняется.
– Ты права, – признается он, глядя мне прямо в глаза. – Все верно. Да, скажу честно: первые несколько дней я был так зол, что даже не хотел тебя видеть – твоя реакция была слишком бурной. Но затем вдруг представил, что на этом все может кончиться, и эта мысль меня ужаснула. Я знаю, я обращался с тобой не так, как ты того заслуживаешь, я не знаю, как любить кого-то, кроме себя самого, Тесс. Я пытаюсь изо всех сил. Ладно, мои попытки далеки от совершенства. Но теперь я буду стараться, клянусь тебе.
Я смотрю на него. Эти слова я слышала слишком много раз.
– Ты же понимаешь, что уже говорил все это.
– Знаю, но на этот раз я говорю серьезно. После встречи с Натали я…
Натали? Внутри у меня все обрывается.
– Ты видел ее?
Интересно, она все еще его любит? Или ненавидит? Он действительно разрушил всю ее жизнь?
– Да, я виделся с ней, и мы поговорили. Она беременна.
О господи!
– Мы не встречались уже много лет, Тесса, – с сарказмом продолжает он, будто читая мои мысли. – Она помолвлена, и она очень счастлива. Сказала, что прощает меня, что для нее честь выйти замуж за того парня и все такое, но главное – она открыла мне глаза.
Он подходит ближе ко мне.
Руки и ноги онемели от холода, и я дико зла на Хардина – даже больше, чем зла. Я в ярости, мое сердце разбито. Он нервно ходит взад-вперед, и это очень раздражает. Он внезапно вернулся, начал разговоры про брак, и я не знаю, что и думать.
Не надо было вообще с ним ехать. Я уже все решила: я забуду его, даже если не смогу этого пережить.
– О чем ты? – спрашиваю я.
– О том, что теперь я понимаю, как мне повезло, что у меня есть ты, что ты всегда рядом, несмотря на все то дерьмо, через которое прошла из-за меня.
– Да, тебе повезло. И надо было понять это раньше. Я всегда любила тебя больше, чем ты меня, и…
– Это неправда! Я люблю тебя так, как никто никого не любил. Я тоже прошел через ад, Тесса. Я был болен без тебя, в буквальном смысле. Я почти ничего не ел и знаю, как хреново я выгляжу. Я делал это ради тебя, чтобы ты смогла начать новую жизнь, – объясняет он.
– Я не понимаю, какой в этом смысл. – Я убираю с лица влажные от снега волосы.
– Смысл есть. Он есть. Я думал, если я буду держаться от тебя подальше, то ты сможешь двигаться вперед и найти счастье со своим собственным Элайджей.
– Кто такой Элайджа? – О чем он вообще говорит?
– Чего? А, это жених Натали. Раз она нашла свою любовь и мужа, то и ты тоже найдешь, – говорит он.
– Но это будешь не ты… ты об этом? – спрашиваю я.
Проходит несколько секунд, но он ничего не отвечает. Уже в десятый раз за последний час он дергает себя за волосы; на лице у него написано отчаяние и растерянность. В окнах огромных домов напротив зажигается свет – мне надо поскорее зайти в дом, пока не проснулись соседи и не заметили меня в таком позорном виде – в трусах и на каблуках.