После ссоры

Тодд Анна

– Прекрати уходить! – кричу я, и он оборачивается, сверкая глазами. – Я сказала, дай мне довезти тебя до дома!

Он хочет улыбнуться, но вместо этого хмурится и вздыхает.

– Ладно. Где твоя машина?

Салон немедленно заполняет запах Хардина, но теперь к нему примешивается металлический оттенок; это мой самый любимый запах на свете. Я включаю печку и потираю руки, чтобы согреться.

– Зачем ты приехала? – спрашивает он, когда я выезжаю на дорогу.

– Чтобы найти тебя. – Пытаюсь вспомнить все, что собиралась

сказать, но в голове пусто, и я могу думать только о том, как мне хочется поцеловать его разбитые губы.

– Зачем? – тихо спрашивает он.

– Чтобы поговорить. Нам с тобой о многом нужно поговорить.

Мне хочется плакать и смеяться одновременно, сама не знаю почему.

– Кажется, ты сказала, нам не о чем разговаривать, – говорит он, приоткрывая окно, и я внезапно чувствую раздражение.

– Ты любишь меня?

Выпаливаю быстро и глухо. Я это не собиралась говорить.

Он поворачивает голову.

– Что? – изумленно спрашивает он.

– Ты любишь меня? – повторяю я, опасаясь, что сердце сейчас выскочит из груди.

Он смотрит вперед.

– Ты серьезно спрашиваешь меня об этом во время движения?

– Неважно, где и когда я спрашиваю, просто ответь, – почти умоляю я.

– Я… не знаю… нет, не знаю. – Он мечется взглядом из стороны в сторону, словно хочет выйти. – Ты не можешь просто спрашивать, любит ли тебя кто-то, когда он едет с тобой в одной машине, – произносит он громко.

Ох!

– Хорошо. – Это все, что я могу ответить.

– Почему ты хочешь это знать?

– Неважно.

Я смущена, смущена настолько, что все мои планы поговорить о наших проблемах разрушились и сгорели прямо на глазах, вместе со всей выдержкой.

– Почему ты спросила меня об этом сейчас? – настаивает он.

– Не указывай мне! – кричу я.

Останавливаюсь возле дома братства, и он смотрит на переполненную лужайку.

– Отвези меня к отцу.

– Что? Я тебе не такси.

– Просто оставь меня там, утром я заберу свою машину.

Если его машина была там, почему он сам на ней не поехал? Не хочу заканчивать наш разговор на этой ноте, поэтому еду к дому его отца.

– Я думала, ты тот дом терпеть не можешь.

– Так и есть. Но я не хочу сейчас попасть в толпу, – тихо отвечает Хардин. Потом продолжает громче: – Может, все-таки скажешь, зачем ты меня спрашивала? Это как-то связано с Зедом? Он тебе что-то сказал?

Кажется, он нервничает. Почему он все время спрашивает, не сказал ли мне что-нибудь Зед?

– Нет, Зед тут ни при чем. Просто я хотела знать.

Это действительно не связано с Зедом; это относится к тому, что я люблю его и на секунду поверила, что он тоже любит меня. Чем дольше я рядом с ним, тем более смехотворной мне кажется эта возможность.

– Куда вы ходили с Зедом, когда исчезли с костра? – спрашивает он по дороге.

– К нему домой.

Тело Хардина напрягается, окровавленные кулаки сжимаются, еще больше разрывая кожу на костяшках.

– Ты спала с ним? – спрашивает он, и я вздрагиваю.

– Что? Какого черта ты так решил? Тебе стоило б знать меня лучше! Кем ты себя возомнил, что можешь задавать такой личный вопрос? Ты дал мне понять, что я тебя не интересую, так? – кричу я.

– Значит, нет? – спрашивает он снова, и его глаза – как два лезвия.

– Боже, Хардин! Нет! Он поцеловал меня, но я не сплю с тем, кого почти не знаю!

Он наклоняется и останавливает машину, выдернув ключи из зажигания.

– Ты его тоже целовала? – Его глаза полуприкрыты, но кажется, будто он смотрит на меня в упор.

– Да… то есть не знаю, думаю, да. – Я не помню ничего, кроме лица Хардина перед глазами.

– Как это понимать? Вы пили? – Он повышает голос.

– Нет, я просто…

– Что просто?! – кричит он, нависая надо мной.

Я чувствую напряжение между нами и мгновение сижу, пытаясь взять себя в руки.

– Просто я думала о тебе, – признаюсь я.

Каменные черты его сглаживаются, и он смотрит мне в глаза.

– Пойдем, – говорит он, открывая дверь.

Глава 67

Когда мы входим, Карен и Кен сидят на диване в гостиной. Они смотрят на нас.

– Хардин! Что случилось? – спрашивает Кен, встревоженно вскакивая и подходя к нам, но Хардин отворачивается.

– Все в порядке, – ворчит он.

– Что произошло? – Кен поворачивается ко мне.

– Он подрался, но не сказал мне, с кем и из-за чего.

– Я же сказал: я, блин, в полном порядке, – злобно огрызается Хардин.

– Не говори так с отцом! – кричу я, и его глаза расширяются.

Вместо того чтобы орать на меня в ответ, он берет меня за руку и тянет из комнаты. Кен и Карен обсуждают ужасный вид Хардина; он тащит меня по лестнице, и я слышу, как его отец вслух спрашивает, почему Хардин начал приезжать сюда так часто, чего раньше с ним не случалось.

Когда мы оказываемся в его комнате, он круто разворачивается и прижимает меня к стене.

– Никогда так больше не делай, – шипит он сквозь зубы.

– Как? Отпусти меня немедленно! – требую я.

Он закатывает глаза, но отпускает меня и отходит к кровати. Я остаюсь возле двери.

– Не учи меня, как разговаривать с отцом. Сначала со своим отношения наладь, прежде чем вмешиваться в мои дела.

И после этого Хардин сразу остывает.

– Извини. Я не хотел этого говорить… просто вырвалось. – Он делает движение, чтобы обнять меня, но я отступаю в дверной проем.

– Это всегда «просто вырывается», да? – Я не могу сдержать слез. Упоминание о моем отце слишком жестоко, даже для Хардина.

– Тесс, я… – начинает он, но останавливается, когда я поднимаю руку.