После выпускного

Шеллина Олеся

— Андре, вы меня не поняли. Я вовсе не сомневаюсь в вашей квалификации, я боюсь, что не смогу оплачивать ваши услуги на постоянной основе, — я развел руками и пожал плечами.

— Я знаю, — спокойно ответила она, вогнав меня в некое подобие ступора. — И я не претендую пока на свою обычную ставку. Сейчас меня вполне устроит средняя зарплата ваших юристов, — и она разомкнула замок из сплетенных пальцев, снова подняв ручку и открыв ежедневник.

— Но… почему? — я правда не понимал, зачем молодой, успешной, очень привлекательной женщине прозябать в болоте… нет, до болота нам далеко, в болотце, скорее большой луже, под названием клан Савельевых? Что могло ею двигать? Она решила удариться в альтруизм, или ей просто надоели бриллианты

и океанические лобстеры? Душа потребовала вульгаризмов, так сказать. — Зачем вам это понадобилось? — спросил я прямо, надеясь получить такой же прямой ответ.

— Как вам известно, после получения вашего сообщения, команда выдвинулась к школе очень быстро. Я тоже была в ней, меня командировал Ульмас Бойнич, для решения всех юридических формальностей. Вы меня, скорее всего, не помните, но я присутствовала среди группы поддержки в приемной покойного директора, когда вы вышли оттуда с Эльзой Бойнич на руках, — о да, это был эпичный выход. Я весь в кровище и соплеподобной слизи, полуголый с горящими от призванной силы глазами, Эльза в полуобморочном состоянии тоже крайне раздета, и толпа каких-то непонятных личностей в приемной, в которую я тогда, все-таки сумел выбраться. А все потому, что Игнат, чтоб его черти в Аду хорошо прожаривали, не просто захлопнул за мной дверь, этот козел ее запер. Мне пришлось снова призывать дар, чтобы попросту выломать ее к чертовой матери, когда взломать не получилось. К счастью, часть заклятий разрушились, потому что были ограничены по времени, а остальная часть относилась к стандартным защитным и не могла причинить мне смертельный вред, даже после такого варварского обращения. Также, к удаче можно отнести тот факт, что мне не пришлось снова сливаться со стихией. Нет, больше я слияния не боялся, но странность мышления в такие моменты выбивала из колеи, в которую было довольно сложно вернуться. И вот теперь Андре сообщает, что видела меня выходящим из кабинета, в котором совсем недавно произошла чудовищная трагедия. Все-таки смерть Насти отразилась на мне гораздо сильнее, чем я мог предположить.

— И что же с того, что вы увидели меня в столь… хм, интересной ситуации? — я невольно нахмурился, пытаясь подобрать слова, в то время, как Андре слегка подалась вперед, разглядывая меня как какую-то неведомую зверушку, с жадностью опытного таксидермиста.

— Я увидела человека, способного на поступок, — наконец, почти через минуту молчания, произнесла она. — Способного пойти на риск, и я не имею в виду риск нынешнего вооруженного развала, вовсе нет. Я имею в виду риск на грани, авантюрный, который может погубить, а может принести невиданные дивиденды. Современные главы кланов на это не способны, увы. Бойнич и Лосев могли. Пробиваясь наверх, они творили весьма интересные дела, почти аферы, которые, в конце концов, вынесли их на самую верхушку. Но теперь и они «остепенились». Все, что может касаться юридических тонкостей превратилось в рутину. Никакого полета фантазии, никакого риска, только старые проверенные способы, — она слегка раскраснелась и стала еще привлекательнее, хотя, казалось бы, куда уж больше.

— И что захваты других кланов вы считаете рутиной? — я усмехнулся, надеясь сбить с нее этот настрой, который заставлял блестеть ее глаза.

— Конечно, — она пожала плечами. — Нет ничего древнее, чем захват ресурсов одного племени, народа, государства, клана — нужное подчеркни, другим. А утрясение формальностей постфактум уже отработано до нас и выполняется едва ли не автоматически. Вы хотели знать, зачем мне нужно работать на вас, Виталий Владимирович, я отвечу, мне все до смерти надоело. Я достигла всего, чего хотела достичь, и теперь мне скучно. И когда Ульмас предложил навестить вас, я поняла, что вот он мой шанс снова почувствовать себя живой, окунуться в самый водоворот невероятных событий. Принять участие в написании самой истории…

— А вы знаете, Андре, вы мне сейчас напоминаете

ненормальную авантюристку, — перебил я ее.

— Вы можете называть меня как угодно, факта это не меняет, я просто чувствую, что вы сможете предложить мне необычную проблему, которая потребует от меня раскрыть весь свой потенциал по максимуму. А сумасшедшая я авантюристка или нет, вам не все равно? Я один из лучших юристов в Империи, а остальное не стоит вашего внимания, — внезапно мне стало смешно. А еще захотелось сбросить ее с небес, в которых она витала, на землю.

— Если вы поклянетесь самой суровой клятвой о неразглашении, я прямо сейчас, прямо в этой комнате, предложу вам дело, которое будет соответствовать всем вашим критериям. — Андре некоторое время смотрела на меня, а затем придвинула к себе кейс и вытащила меленький нож, в форме которого я узнал ритуальный. Продолжая смотреть мне в глаза, она провела острой кромкой по ладони, а когда на нежной коже проступили первые капли крови, глаза Андре вспыхнули золотистым сиянием призванного дара. Я отпрянул, даже не заметив, как вокруг меня появился прозрачный купол из чистейшей воды, отгораживающий меня от Андре.

— Клянусь своим даром и кровью, что сказанное далее в этом кабинете не покинет его стен через мои уста, руки и мысли, оставаясь навсегда запечатанным в памяти моей. И дар, и кровь будут моими свидетелями, в этом, а если я нарушу клятву, то они станут моими палачами в тот же миг, — порез на ее руке вспыхнул золотистым пламенем, а через мгновение Андре откинулась на стуле, запрокинув голову, при этом обнажилось ее нежное горло, и я чертыхнулся, потому что это было невероятно чувственное зрелище. Я убрал щит, а Андре зашевелилась на стуле и села, обхватив голову руками. Я слышал об этой клятве, и читал о ней. Действительно суровая, и не предусматривающая двусмысленности.

— Вы же понимаете, Андре, что после продемонстрированного, я вынужден позвонить Ульмасу, чтобы выяснить пару моментов, потому что это не слишком сочетается с имиджем лучшего юриста. — Андре махнула рукой, мол, валяй, и закрыла глаза, пытаясь прийти в себя. Я же потянулся к кому, но тут дверь снова открылась. На этот раз в кабинет заглянула Эльза, которую я не видел с тех самых пор, как вынес из кабинета Игната.

— Сава, можно тебя на минуточ… — Керн повернулась, и Эльза сжала губы. — Андре, что ты здесь делаешь?

— Это совершенно неважно, дорогая, я здесь по работе, — ее голос звучал приглушенно, я же встал из-за стола.

— Я сейчас вернусь, вам принести воды?

— Это было бы великолепно, — кивнула Андре, и отвернулась, открыв свой ежедневник и начав в нем что-то записывать. Я же вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

— Эл, я тебя не ждал, — я внимательно рассматривал ее лицо, пытаясь уловить на нем малейшие последствия ее пребывания в той капсуле, но не находил, так же, как и в ее глазах не было заметно ни одной искры дара, которая до сих пор не проклюнулась наружу. Любаша после каждого осмотра докладывает мне о своих мыслях и подозрениях, но пока каких-либо отклонений выявлено не было. Надо сказать, что меня это вполне устраивало. Но вот это постоянное «пока не было» не могло не настораживать, и не думать о том, что отклонения все же могли иметь место.

— Я и не собиралась пока приезжать, но, Сава, так получилось, что я чувствую себя просто ужасно, когда тебя нет рядом. Да-да, это, скорее всего, рефлекс утенка, но я страшно пугаюсь, когда понимаю, что тебя нет рядом. В общем, Люба посоветовала нам не тянуть со свадьбой, а пока мне следует пожить у тебя. Ты же не против? — она посмотрела с такой надеждой, что я едва не выругался. Что же все-таки с тобой сделал этот ублюдок? И что значит не тянуть со свадьбой? Не думал, что в этом мире такие вещи сообщаются мимоходом, по крайней мере, по этому поводу Бойнич со мной не связывался, так что надеюсь, это решение не было им одобрено и вгонит ступор, как сейчас меня.