После
Шрифт:
– Поверить не могу, что он оставался тут, – это надо же! Хардин не часто остается где-то ночевать. И никому не позволяет оставаться у себя. Я слышала, у него кошмары или что-то вроде того. А если серьезно, что ты с ним сделала? Жаль, что я не засняла, как он на тебя смотрел! – смеется она. – Я до сих пор думаю, что это не лучшая идея, но ты неплохо с ним справляешься, лучше, чем другие. Но будь осторожна, – предупреждает Стеф снова.
Что я с ним сделала? Разумеется, ничего. Он просто не хочет быть хорошим, и только для меня
Спрашиваю о Тристане, и Стеф переключается на него. Я стараюсь внимательно слушать ее рассказы о вчерашней вечеринке, как Молли разгуливала без футболки (есть фотки), а Логан победил Нэта в матче по пьяному армрестлингу (при этом Стеф клянется, что это очень смешно наблюдать вживую). Все время думаю о Хардине, то и дело смотрю на часы, чтобы знать, сколько у меня есть времени для подготовки к сегодняшнему вечеру. Сейчас четыре – значит, надо начать собираться в пять.
Стеф болтает до половины шестого; я прошу ее сделать мне прическу и макияж, за что она с восторгом и берется. Не знаю, зачем я прилагаю такие усилия, чтобы хорошо выглядеть на обычном семейном ужине, может, оно того и не стоит.
Стеф слегка красит меня – еле заметно, но выглядит это здорово, вполне естественно. Потом делает укладку, как вчера. Решаю надеть свое любимое бордовое платье, несмотря на попытки Стеф предложить что-нибудь из своего. Бордовое платье красивое и консервативное, идеально для семейного ужина.
– Хотя бы надень кружевные колготки или разреши мне отрезать рукава, – вздыхает Стеф.
– Хорошо, давай колготки. Платье не так уж плохо, к тому же облегающее, – защищаюсь я.
– Знаю, просто это скучно. – Она морщит нос.
Впрочем, когда я надеваю колготки и соглашаюсь на высокие каблуки, Стеф смягчается. Я до сих пор таскаю в сумке кеды, на всякий случай.
В шесть тридцать я осознаю, что меня больше волнует поездка с Хардином, чем собственно ужин. Я ерзаю и успеваю несколько раз обойти комнату, прежде чем Хардин наконец стучит в дверь. Стеф странно улыбается мне, а я открываю дверь.
– Ничего себе, Тесса, ты, хм, приятно смотреть, – бормочет он, и я улыбаюсь.
Когда это он начал мычать в каждом предложении?
Стеф провожает нас до дверей, подмигивает и восклицает, как гордый творец-родитель:
– Хорошо вам повеселиться!
Хардин показывает средний палец, но перед тем, как он захлопывает дверь, Стеф успевает ответить ему тем же.
Глава 46
К дому отца Хардина доезжаем довольно успешно. Из динамиков фоном звучит тихая музыка, и я замечаю, что Хардин сжимает руль чересчур сильно. Он очень напряжен, но я знаю, что, если бы он захотел, он бы заговорил со мной.
Выхожу из машины и поднимаюсь по лестнице. Еще светит солнце, и, на плюще, вьющемся вдоль стен, белеют цветы. Неожиданно хлопает дверь машины, и по тротуару стучат ботинки Хардина. Обернувшись, вижу его в нескольких шагах от себя.
– Ты что?
– Пойду с тобой, разумеется.
Он вздыхает и, сделав большой шаг, присоединяется ко мне.
– Правда? Я думала, ты не пойдешь.
– Да. А теперь давай войдем и проведем худший вечер в нашей жизни.
Его лицо перекашивает самая зловещая усмешка из всех, что я видела. Беру его под руку и звоню.
– Я не звоню, когда прихожу, – говорит он и дергает дверь.
Надеюсь, что это прилично, потому что это дом его отца, но все же мне неловко.
Заходим внутрь через холл и встречаем его отца. На его лице отчетливо видно удивление, но он ласково улыбается и подходит обнять сына. Однако Хардин уклоняется от объятий и проходит мимо. На красивом лице мистера Скотта мелькает смущение, но я оглядываюсь по сторонам, чтобы он не понял, что я видела его неловкий жест.
– Большое спасибо, что пригласили нас, мистер Скотт.
– Спасибо, что пришли, Тесса. Лэндон рассказывал кое-что о тебе. Он, кажется, очень тебя любит. Пожалуйста, зови меня Кен.
Он улыбается, и мы проходим в гостиную.
Когда я вхожу, Лэндон сидит на диване с учебником литературы на коленях. При виде меня он сияет, закрывает книгу, и я присаживаюсь рядом. Не знаю, куда делся Хардин, но рано или поздно он появится.
– Значит, вы с Хардином дали вашей дружбе еще один шанс? – спрашивает Лэндон, слегка нахмурившись.
Я хочу объяснить, что происходит между нами, но, честно говоря, сама ничего не понимаю.
– Все сложно. – Я пытаюсь улыбнуться, но чувствую, что не получается.
– Ты ведь все еще с Ноем, так ведь? Потому что Кен решил, что вы с Хардином встречаетесь, – смеется он. Я надеюсь, что мой смех звучит не слишком фальшиво. – У меня не хватило духу его разубедить, но Хардин, думаю, это сделает.
Я неловко переминаюсь, не зная, что ответить.
– Да, я все еще с Ноем, просто…
– Ты, должно быть, Тесса! – звенит женский голос.
Мать Лэндона подходит ко мне, и я встаю, чтобы пожать ей руку. У нее светлые глаза и прекрасная улыбка. На ней платье оттенка бирюзы, похожее на мое бордовое, и фартук с вышитыми бананами и клубничинами.
– Очень приятно познакомиться, спасибо за приглашение. У вас очень красивый дом, – тараторю я.
Она улыбается и пожимает мне руку.
– Я очень рада тебя видеть, дорогая, – сияя, говорит она. – Ладно, я закончу дела на кухне, увидимся в столовой через несколько минут.
– Чем ты сейчас занимаешься? – спрашиваю я Лэндона.
Он вытаскивает папку.
– Задание на следующую неделю. Это эссе о Толстом меня доконает.
Я смеюсь и киваю: на это эссе я убила несколько часов.