Последнее дело Холмса
Шрифт:
Наша следственная бригада, напоминавшая трибунал, не произвела особенного впечатления на юношу, который стоял, заложив руки за спину, почти как по команде вольно. И был безмятежно спокоен.
– Спасибо, Спирос, что нашли для нас время.
– К вашим услугам.
Он отвечал естественно и непринужденно на те вопросы, которые я самым любезным тоном задал ему: какое впечатление произвела на него Эдит Мендер, как она вела себя в дни, предшествовавшие смерти, и прочее. Он обслуживал их с подругой точно так же, как и остальных постояльцев, и не
– Разве что привлекательней прочих, – заметил я без нажима.
Спирос взглянул на хозяйку и метрдотеля. И на краткий миг напомнил мне молодого лиса, почуявшего ловушку.
– Ничего особенного, – ответил он спокойно. – Дамы, каких много.
Я постарался, чтоб этот вопрос прозвучал невинно. Обычно люди отвечают не на то, о чем их спрашивают, а на то, что, по их мнению, спрашивающий имел в виду.
– Много?
Он пожал плечами:
– Я с четырнадцати лет работаю в отелях и ресторанах.
– А сейчас вам сколько?
– Двадцать пять.
– Понимаю… Повидали всякое.
– Кое-что видел, сэр.
Теперь я рассматривал его внимательно, с подобающей случаю улыбкой:
– Замечали ли вы, что симпатичны мисс Эдит Мендер?
– Может быть.
– И чем конкретно, по-вашему, вы ей приглянулись?
– Вам, сэр, лучше было бы ее саму об этом спросить.
Хозяйка сочла, что ей самое время вмешаться.
– Этот юноша, – сказала она, – умеет вызвать к себе симпатию у барышень и дам. Потому – в том числе потому – он здесь и работает. Но он знает свое место… Не так ли, Спирос?
– Знаю, мадам Ауслендер.
Приняв самый рассеянный вид – так, словно думал о чем-то совсем ином, – я спросил:
– Скажи-ка, Спирос… Покойная Эдит Мендер никогда не обращалась к тебе частным образом?
Официант сморщил лоб. Он явно не знал, что ответить.
– Не понимаю, про что вы спрашиваете?
– Вы с ней никогда не разговаривали за стенами ресторана или бара?
– Не, никогда, сэр.
– И никогда не виделись наедине?
Спиро мгновение помедлил с ответом:
– Кажется, нет.
– Что-то мне не нравится ваш разговор, – заметила мадам Ауслендер.
Я откинулся в кресле, скрестил руки на груди. Реплика хозяйки спугнула какую-то мысль, смутно замаячившую у меня в голове.
– Понимаю вас, – сказал я. – Однако есть аспекты, которые следует прояснить полностью. Не допуская уверток и околичностей.
– Быть может, я смогу в этом помочь? – вмешался Жерар.
До этой минуты ни он, ни Фокса не проронили ни звука, и я обернулся к метрдотелю. Он был, по обыкновению, в своей рабочей одежде – безупречном смокинге. Волнистая седая шевелюра, усики и золотая коронка в углу рта придавали ему сходство с жуликом былых времен – из эпохи немого кино. Нечто вроде Джорджа Рафта, вышедшего из моды, осмотрительного и элегантного.
– В круг моих обязанностей входит приглядывать за персоналом, – заговорил он с сильным
– Симпатии… – задумчиво повторил я.
– Не истолкуйте мои слова в дурную сторону, сэр. – Под усами вспыхнула золотая искорка. – Это не первая наша клиентка, с которой происходит нечто подобное. Но, как и в предшествующих случаях, юноша вел себя абсолютно корректно. Я ни разу не заметил ничего такого, что можно было бы поставить ему в упрек. – Он мельком глянул на официанта, который внимал ему с безмятежным спокойствием. – И не только потому, что он славный молодой человек. Но и потому, что знает: при малейшем нарушении правил его уволят.
– В ту же минуту, – подала голос хозяйка.
Я переключил все внимание на Жерара. И после краткой паузы спросил:
– А вы? Вы не замечали каких-нибудь особенностей поведения мисс Мендер?
Метрдотель потеребил узел своей черной бабочки.
– Нет, сэр.
– Общалась ли она или миссис Дандас с кем-либо из постояльцев?
– Нет, насколько я могу судить. Обе лишь здоровались, и не более того. В беседы не вступали.
– В самом деле, вы никого не запомнили? Это важно.
– Я же сказал, сэр.
– А супруги Клеммер? – предположил Фокса. – Может быть, доктор Карабин?
– Боюсь, что нет.
– Расскажите нам, пожалуйста, как бы вы охарактеризовали отношения этих женщин?
– Я бы назвал их превосходными. Отношения единомышленников, если здесь уместно употребить это слово. Быть может, мисс Эдит Мендер была непосредственней и веселей, чем ее более сдержанная спутница. С прислугой и со мной обе они были холодно-корректны.
– В английском стиле, – улыбнулся я.
– Именно так.
– Не припомните ли какой-нибудь подробности, которая могла бы нам пригодиться?
– Да вроде бы нет… За прошедшие дни все было именно так, как я сказал. – Он помолчал, вспоминая. – Разве что однажды…
Я взглянул на него со вновь пробужденным интересом:
– Да?
Он замялся:
– Едва ли это будет…
– Вы расскажите, а мы решим.
Он раздумывал еще мгновенье и наконец вымолвил:
– Ну, как вы знаете, вечером я играю на рояле в баре…
– И?
– Однажды, когда после ужина там собрались наши постояльцы – и вы в том числе, – одна из этих дам попросила меня сыграть некую определенную мелодию…
– А раньше никогда этого не было?
– В том-то и дело, что это произошло впервые. Потому я и запомнил. Я немного удивился тогда… Дама была оживлена, весела, улыбалась…
– Навеселе? – решил уточнить Фокса.
– Веселая, как я сказал.
– А которая из двух заказала вам?..
– Точно не помню, то ли одна, то ли другая. – Он склонил голову, припоминая. – Впрочем, кажется, это была мисс Эдит Мендер.