Последнее дело комиссара Каттани
Шрифт:
— Не вините меня, — бурчал Фаети, который чувствовал себя несколько неловко. — Мою карьеру, конечно, нельзя назвать блестящей, я это знаю. Но ведь не всегда высокие мечты сбываются.
— Ваша работа меня совершенно не интересует. Я пришел по поводу одной статьи, которую вы написали лет пятнадцать назад. — Каттани подался вперед, как будто желая тем самым помочь ему вспомнить. — Меня интересует история о Сальваторе Фроло.
Лицо Фаети мгновенно помрачнело. Ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы снова взять себя в руки.
— Фроло, — пробормотал он. — Господи, столько времени прошло! От меня-то
— Вы, например, могли бы мне сказать, от кого вы вообще узнали о его исчезновении.
Журналист почесал затылок.
— Кается, это был судья, который тогда работал на Сицилии. Его звали Фиорани.
— Где я могу его найти?
На лице Фаети изобразилась грустная улыбка.
— На кладбище вы его найдете. Преступление, совершенное мафией. Это случилось уже много лет назад.
УБИЙСТВО Тиндари обеспокоило не только комиссара Каттани. Тано встревожили опасения совсем другого рода. Он полетел на Сицилию и снова спустился под своды подвала где в полной безопасности жил крестный отец, глава семейства. Тано застал его в обществе молодого человека лет тридцати пяти, угловатое дикое лицо которого делало его похожим на демона. Это был Нитто, брат крестного отца. Очевидно, его совершенно не интересовало то, что происходило вокруг, потому что, когда Тано вошел, он спокойно продолжал стоять, прислонившись к стене. Старик объяснил Тано присутствие своего брата:
— Скоро Нитто переберется в Милан, чтобы иметь возможность лучше соблюдать интересы семьи.
Тано ужаснулся:
— И чтобы контролировать меня?
— Тоже… тоже. Но главное — для того, чтобы помочь тебе найти правильный путь. Все время мы передавали тебе советы и предложения через бедного Тиндари. — Лицо старика стало злым. — Но ты всегда говорил «нет». Мы хотели делать капиталовложения через банк, но ты всегда говорил, что еще слишком рано, надо еще подождать. Это смертный грех, Тано, гноить такую массу денег. Знаешь сколько мы могли тебе доверить? Пять триллионов лир.
Лицо Тано просияло.
— Но я никогда и не собирался отсиживаться в кустах, — сказал он, от волнения скрипя зубами. — Я просто хотел дождаться нужного момента. И вот он настал. — Он положил обе руки на плечи старика и увлеченно продолжал:
— Мой план таков: хватит с нас мертвецов. И так уже пролито много крови. Пойдем законными путями. С помощью вашего капитала я сразу окажусь в центре финансовых дел на самом высшем уровне. Я приберу к рукам самую большую финансовую империю — Ассикурациони Интернационали. Базируясь на ней, можно перемещать огромные суммы с континента на континент.
Мафиозо откинул назад свою непропорционально большую голову. Он был погружен в раздумья, в то время, как его брат Нитто подал первый признак жизни, одарив Тано снисходительной гримасой. Старик медленно провел рукой по щеке.
— А что тебе нужно, чтобы осуществить твой план? — спросил он.
— В первую очередь я должен получить власть над банком Антинари. Моих одиннадцати процентов недостаточно. Но это уже мое дело.
— И наше тоже, — перебил его старик. — Что ты задумал?
— Все очень просто. Маленькая Грета Антинари осиротела. Она теперь единственная наследница сорока процентов акций. Я подал заявку на то, чтобы меня сделали ее опекуном. Семейный
— Ах! — сухо прокомментировал старик. Его живые глаза, прикованные к лицу Тано, выражали вопрос. — А что ты будешь делать потом? Малышка тоже утонет, как ее сестра?
Тано едва удержался от раздраженного жеста.
— Я не убивал Джулию, — возразил он холодно, — это был несчастный случай.
Мафиозо махнул рукой, чтобы успокоить его.
— Продолжай, — сказал он.
— Чтобы совершить первый шаг, мне нужен один человек. — Тано сделал небольшую паузу. — Мне нужен Ифтер, турок.
Последовало длительное молчание. Глава семьи думал. Тренированный мозг старика оценивал все стороны проблемы.
— Турок? — пробормотал он наконец. — Хорошо ты его получишь.
Прошла неделя. Во время прогулки турок Ифтер стоял в углу двора сицилийской тюрьмы и нервно курил. Остальные заключенные играли в баскетбол, они носились туда сюда и очень шумели.
Ифтер жадно затянулся напоследок и выбросил окурок. Его движения были спокойны. Своими темными юркими глазами он внимательно наблюдал за тем, что происходило вокруг. Он прогуливался вдоль тюремной стены, небрежно сунув руки в карманы брюк.
Издалека послышался гул. Турок направился в самый дальний угол двора. Гул нарастал, превратился в оглушающий рев. Вдруг в том кусочке неба, который позволяла видеть тюремная стена, показался белый вертолет со знаком красного креста на боку. Он кружил над землей, опускаясь все ниже и ниже, пока не завис над тем углом двора, где ждал Ифтер, на высоте около десяти метров. Кто-то спустил вниз веревочную лестницу. Турок ухватился за нее, вертолет набрал высоту и унес заключенного с собой. После побега трое незнакомцев доставили Ифтера в тайное пристанище крестного отца. Ифтер дрожал от страха, он решительно не мог понять, что происходит, и никто не собирался ему ничего объяснять. Когда он оказался перед главой мафии, его беспокойство только усилилось.
— Мы вернули тебе свободу, — сухо резюмировал старый мафиозо.
— Я вам искренне благодарен, — ответил турок, — но не сомневайтесь, я прекрасно знаю, как следует отвечать на дружеские жесты.
В углу угрожающей тенью пошевелился брат старика, Нитто.
— Я знал, что могу рассчитывать на твое благоразумие, — снова заговорил старик. — Ты срочно должен оказать нам одну услугу.
— Какую же?
Лицо старика приняло отсутствующее выражение.
— Мне сказали, что ты владеешь двумя процентами акций Ассикурациони Интернационали.
— Да, — признал Ифтер, — они в Швейцарии.
— Хорошо, — ответил глава мафии. И добавил, как само собой разумеющееся: — Ты отдашь их нам. — Кивком головы он указал на Нитто. — Он проводит тебя в Швейцарию, а там ты подпишешь передачу акций банку Антинари.
— Боже милостивый, — сказал Ифтер растерянно, — вы с ума сошли? Да ни за что я вам не отдам свои акции.
Он встал. Старик невозмутимо сидел в нескольких метрах от него.
— Может, я неясно выразился, — сказал старик и сжал отекшими руками трость, лежавшую у него на коленях. — Ты должен отдать нам акции.