Последнее интервью
Шрифт:
Бывает такое уродство – настолько отвратительное и уродливое, что в нем… ощущается (и реально есть) определенная красота.
Шоу Гвидона было настолько отвратным, что в нем… присутствовала определенная (и притягивающая) прелесть.
И народ – самый разный, от «хомяков», до «ватников», – это чувствовал. И к этому тянулся. И Гвидон это знал и понимал – он вообще оказался далеко не глупым и не совсем бездарным человеком…
На кой черт ему сдался я, думал Лешка, жаря себе яичницу, это бред, эта дура Васильевна чего-то
Из пресс-службы Просроченного Гвидона ему позвонили через два с половиной часа, застав его врасплох – в зоо-магазинчике, где он закупал корм для кота Лени.
* * *
В королевском кресле (в стиле ампир) в студии Гвидон-Кихота вальяжно раскинулся режиссер-оскароносец, глава Всероссийского Киношного Союза, обладатель всех существующих мировых кинопризов, сын великого советского поэта – бессменного председателя всех писательских союзов, переведшего на нашу мову «Вставай проклятьем заклейменный…», – лично Микита Авдеевич Трубецкой. (Кстати, не из тех «Трубецких», которые были Циперовичами и в разгар перестройки und ускорения стали «Оболенскими», а вполне настоящий, реальный Трубецкой…)
Помимо руководства киношными делами страны, виноградников в Крыму и Болоньи, овцеводческой фермы в Шотландии и разведения кенгуру в Австралии Микита Авдеевич пару лет назад с треском и грохотом влез в интернет-пространство с регулярной телепередачей «БесофобTV». И вот уже почти два года он мужественно боролся в этой передаче с антиправославными и русофобскими наездами на нашу Родину, защищал полезность крепостного права и клеймил псевдо-либеральные ценности.
Микита бдительно следил за всем информационным пространством страны и ее безграничных окрестностей, стараясь не упустить ни одной русофобской нападки на данную Богом власть на Руси во всей ее тысячелетней истории. (Особую любовь он питал к нынешнему Президенту и Ивану Грозному, при котором по слухам один из предков Трубецкого служил… то ли дневальным, то ли разводящим).
И вот не так давно никому доселе неизвестный журналист Гудронов с кабельного канала мод и дизайна, на котором хозяйкой была Дина Манделаки… Кстати, эту Дину Лешка заочно знал и даже один раз, от скуки проглядывая сайт радиостанции «Ухо Столицы»…
… Дина Манделаки впервые засветилась перед российской общественностью, когда попала в автокатастрофу с одним известным депутатом – на депутатском Порше (как это у них принято), – неподалеку от городка Курчавел (или Куршавель – как это у них принято). После этого она немедленно стала «блогером и общественным деятелем» на сайте либерально-демократического «Уха Столицы» и периодически публиковала там в блогах свои размышления, оценки различных событий и «вообще-то…» – ее любимое словечко, которое легко можно было понять. Все остальное понять было, мягко говоря, трудновато – «легкость в мыслях» царила «необыкновенная». Но один блог, на который Лешка случайно наткнулся… Там Дина как-то напряглась, собралась с мыслями и – высказалась более или менее связно. В защиту цензуры.
Лешка, уяснив (с трудом) для себя смысл блога, от скуки отметился комментарием в стихотворной форме:
Подыскивая,
Нашел одну цензурную – «собаки»,
Но рифмовать собак с подобной дурой
Вообще-то… надо запретить. Цензурой.
Комментарий провисел на сайте ровно 18 секунд, после чего исчез, а через полтора часа Лешку лишили статуса vip-гостя на сайте – то, в защиту чего выступила Манделаки, на сайте «Уха» ни в чьей защите не нуждалось. Дина же через несколько месяцев стала хозяйкой кабельного канала ТВ…
Так вот, никому не известный журналист-модельер Гудронов в своем твитере (видимо, с бодуна) неосторожно твитнул – крайне непочтительно отозвался о грядущем Конгрессе соотечественников, заявил, что его «задолбал «Русский Мир». И даже назвал будущих участников Конгресса клошарами. Это было не только непочтительно, но и крайне глупо, поскольку к представителям Дома Романовых, собирающимся украсить своим присутствием Конгресс, можно относится по разному, но окрестить к л о ш а р а м и!.. Хоть они и зевнули Российский Престол, но материально были вполне обеспечены.
Микита не смог пройти мимо такого злого хулиганства и весь последний выпуск своего «Бесофоба» посвятил этому самому Гудронову (сделав из никому не известного остолопа вполне медийную персону). Всей этой галиматье и должна была быть посвящена нынешняя разборка полетов у Гвидона, на которую зачем-то пригласили Лешку.
В первом ряду сидели гости с микрофонами, пришпиленными к лацканам пиджаков: справа – киношная гвардия Трубецкого во главе с первым замом Микиты по Киношному Союзу Ханбазаровым…
… Первым замом Хан стал после того, как предложил сделать Гимном нашей обновленной Родины перевод «Интернационала» Авдея Трубецкого. Разумеется в новой редакции, которую Авдей соорудил в соответствие с новыми веяниями эпохи, заменив куплет с «Не Бог, не царь и не герой», на:
Лишь Бог пошлет нам избавленье
Своею Дланью, не рукой,
Не надо нам освобожденья –
Дарует Вечный нам Покой…
После чего мирно Почил в Бозе на 99-ом году жизни – не от болезней, не от старости, а просто от скуки…
… А слева – оппозиционно настроенные режиссеры и сценаристы, которых Микита своей железной дланью по тем или иным причинам отлучил от кинематографической кормушки. Лешку усадили где-то посередке, но… Ближе к «оппозиции».
Гвардия Трубецкого топтала Гудронова по полной программе. Оппозиция пыталась что-то вякать в его защиту, но очень вяло – ни грядущий Конгресс соотечественников, ни Дом Романовых, ни Гудронов их совершенно не интересовали, – они пришли на эту площадку не ради всей этой херомантии, а исключительно с целью покусать Трубецкого (а это была единственная «площадка», где им хоть иногда давали «бить» по этому «мячу»).
Сам Микита откровенно скучал – теребил обернутое вокруг шеи полотенце-шарф (свой опознавательный знак, который он когда-то придумал для церемонии получения Оскара, а теперь проклинал себя за это – шея вечно потела и чесалась, – но ничего не мог поделать – народ уже привык к нему в шарфе), вертел на холеных пальцах старинные перстни (каждый из которых стоил больше, чем недавно купленный Ханбазаровым домик в Испании) и только что не зевал в полный рот.
Довольно быстро «оппозиция» сумела перевести стрелки с Гудронова на личность самого Микиты. Обстановка в студии оживилась и даже, можно сказать накалилась. Особенно после того, как опальный режиссер, Мельман-младший, презрительно и по-тюленьи фыркнул (своей комплекцией и телодвижениями он, и правда, напоминал тюленя) и бросил: