Последнее искушение. Эпилог
Шрифт:
— Прошу прощения, но я вынужден вас покинуть. Сегодня дома семейный праздник, и меня уже ждут.
Окружающие стали выражать сожаление, и тут у него в кармане мелодично заиграл мобильник. Достав аппарат, Петр услышал сердитый голос жены:
— Ты совсем потерял чувство ответственности, Петя! Где ты застрял? Мы садимся за стол без тебя! Неужели не совестно?
Бросив выразительный взгляд на друзей, Петр повинился:
— Поверь, мне ужасно неловко, что так вышло. Я ведь вас всех люблю. И уже через полчаса буду дома. Ну никак не мог раньше вырваться!
—
Даша задохнулась от возмущения, и в ее голосе послышались слезы.
— Все! Больше не могу — сейчас расплачусь. Немедленно приезжай!
Она прервала связь. Петр в сопровождении телохранителей торопливо направился в холл, оделся и вышел на улицу. Там его уже ждал лимузин.
А Даша, положив трубку, опустилась на стул и дала волю слезам. Сев рядом, чуткая Вера Петровна ласково обняла ее за плечи:
— Ну успокойся, Дашутка! Я согласна — Петя виноват. Но и ты должна понять, какими делами он ворочает.
Даша несогласно качнула головой, и она добавила:
— Эти банкеты — не развлечение. Степа мне сказал — там заключаются сделки на миллионы!
Но Даша, промокнув платочком глаза, сердито возразила:
— Я все понимаю, но семейное счастье дороже денег! И потерю его не окупят никакие миллионы!
* * *
А лимузин Петра несся по вечерней Москве, обгоняя на большой скорости поток машин даже по встречной полосе. Вопреки правилу, сидя рядом со своим водителем, Петр еще его поторапливал:
— Ну чего боишься, Федя? Ведь мог обогнать джип, что впереди нам мешает!
— Мог, да в стороне мент притаился, — оправдываясь, бросил лихой детина, в расстегнутом вороте которого виднелась тельняшка десантника. — Он бы нас в миг прищучил!
— Это как же? Неужто бы догнал? Я не узнаю тебя, Федя!
— Положим, догнал бы уже дома. Но у вас были бы неприятности!
Петр недовольно посмотрел на водителя.
— Ты смекалистый парень, но я ведь приказал, чтоб через полчаса были дома! Приказы командира не обсуждаются!
Он на миг умолк, переводя дыхание, и добавил:
— Ментам важно лишь мзду содрать. Будто не знаешь?
Однако бывший десантник был с характером и возразил шефу:
— Ошибаетесь, в центре они не такие продажные — могут и права отобрать. И потом потеряли бы время на разборы.
— Это ты бы потерял время, а я был бы дома! — сердито бросил Петр, но все же смягчился и огорченно посетовал:
— Боюсь, не простят мне родные, что так опаздываю на день рождения сына. А жена уж точно! Месяц будет дуться!
Петр тяжело вздохнул и на этот раз долго молчал, но потом не выдержал и, больше для самого себя, стал оправдываться:
— Вот ты, Федя, знаешь, как много я работаю. На моих плечах забота о делах огромного предприятия. От меня зависит судьба всех, кто здесь трудится.
Он снова вздохнул и возмущенно повысил голос:
— Но из-за того, что так занят, жена и родные на меня постоянно обижаются. Не хотят понять, что иначе нельзя! Что же
Не отрывая глаз от дороги, Федя лишь покачал головой, и он продолжал:
— Нет! Уж коли я взвалил на себя этот груз, то обязан его нести! А родные должны с этим смириться. Благодаря мне — как сыр в масле катаются!
Но Федя ему не ответил и лишь спустя пару минут выразил несогласие:
— А я думаю, Петр Михайлович, что ваши правы. Семья — это святое!
Его шеф бросил на него недовольный взгляд, но ничего не сказал, так как они уже подъезжали к дому.
* * *
Когда Петр вошел, своими ключами открыв дверь квартиры, его никто не встретил. Из столовой доносился шум голосов, и он обиженно подумал: «А ведь и правда, меня не дождались. Сели за стол без хозяина — будто я тут ни при чем. Но собрались-то на день рождения моего сына!» Таким образом, настроив себя на воинственный лад, Петр быстро помыл руки и, войдя в столовую, даже не извинился за опоздание.
— Привет всем! — только и сказал, уверенно садясь на свое привычное место.
— Надеюсь, главные тосты еще не сказаны?
Ответом ему были лишь укоризненные взгляды родителей, и поддержала его одна любящая бабушка.
— Ну конечно, Петенька! Мы лишь выпили за здоровье и счастливую судьбу малыша. А теперь можно и за вас, его родителей.
Однако остальные угрюмо молчали, и их лица выражали немой упрек. Спас положение, как всегда, находчивый и дипломатичный профессор-хирург. Встав, Вячеслав Андреевич попросил наполнить бокалы и, глядя на Дашу с румяным наследником древнего рода Юсуповых-Стрешневых на руках, торжественно произнес:
— Сегодня такой счастливый день, что нам надо забыть все мелкие обиды и недоразумения. Первенцу наших дорогих Пети и Дашеньки уже «стукнул» годик. Думаю, все ваши предки довольны таким продолжателем рода.
Он широко улыбнулся Петру с Дашей и высоко поднял свой бокал:
— В общем, вы у нас молодцы, произвели чудо-ребенка и обязаны это дело продолжать! Здоровья вам, дорогие, и большого счастья!
Его слова легли на души целительным бальзамом, все сразу повеселели, и обстановка разрядилась. Дашу и Петра искренне поздравили и расцеловали. Когда выпили и закусили, посыпались новые тосты, и застолье пошло обычным чередом — как и все семейные праздники дружного клана Юсуповых. Петра никто не упрекал. Даже жена, казалось, ничем не выразила неудовольствия. Однако выяснилось, что это не так.
Был уже поздний вечер, детей стали укладывать спать, и пока этим занимались Вера Петровна с сестрой, а Светлана в гостиной пела свои любимые романсы под аккомпанемент подруги Наташи, Михаил отозвал сына, и они уединились в его кабинете. Когда оба удобно устроились в глубоких мягких креслах, старший Юсупов озабоченно сказал:
— Не понимаю: неужели тебе мало тех неурядиц, которые произошли у вас с Дашей до и после свадьбы? Тогда нас с мамой это не так волновало. Мы даже одно время, как помнишь, были за то, чтобы вы расстались.