Последнее королевство
Шрифт:
Когда-то в старом поселении имелись верфи и набережные, но они давно сгнили, поэтому к востоку от моста реку загромождали коварные гниющие сваи и обломки причалов, торчащие из реки, словно выбитые зубы. Новый город, как и старый, лежал на северном берегу реки; но лишь на низком западном холме, в половине мили вверх по течению, дома стояли вдоль прибрежной дороги, на усыпанном галькой берегу.
Я никогда еще не видел такого грязного берега, воняющего отбросами и дерьмом, заваленного мусором, из которого торчали ребра брошенных кораблей, и никогда еще не слышал такого громкого вопля чаек, но именно туда шли наши корабли, а значит, сначала нам предстояло
Только богам ведомо, как римляне такое построили. Можно было пройти весь Эофервик из конца в конец, и все-таки это было бы меньше длины лунденского моста. Хотя тогда, в 871 году, мост пришел в негодность, и пересечь его из конца в конец не представлялось возможным. Две арки посередине давно обвалились, хотя опоры все еще держались, и вода завивалась вокруг опор белыми водоворотами. Чтобы построить мост, римлянам пришлось вбить ряды свай в дно Темеза и в ненадежную заболоченную землю на южном берегу; сваи эти стояли так близко друг к другу, что вода дыбилась горбом, ударяясь о них и с шумом катясь под пролетами моста. Чтобы причалить к грязному берегу нового города, нужно было проскочить в один из пролетов, но все они были слишком узкими, и корабль с веслами там бы не прошел.
– Интересно будет попробовать, – без выражения произнес Рагнар.
– А у нас получится? – спросил я.
– Они же это сделали, – он указал на корабли, стоящие на берегу за мостом, – значит, и мы сможем.
Мы стояли на якоре, дожидаясь, пока подойдут остальные корабли.
– Франки, – продолжал Рагнар, – понастроили таких мостов через все свои реки. И знаешь для чего?
– Чтобы ходить с берега на берег? – предположил я. Такой ответ напрашивался сам собой.
– Чтобы лишить нас возможности подниматься по этим рекам, – сказал Рагнар. – Если бы я был правителем Лундена, я бы починил мост. Слава англичанам, что они не удосужились этого сделать.
Мы проскочили между опорами, дождавшись верхней точки прилива: перед тем как пойти на убыль, он максимально повысил уровень воды в реке, и сила потоков, омывающих опоры моста, стала меньше. За это короткое время нам удалось провести под мостом семь или восемь судов. Мы гребли, разгоняясь, неслись на полной скорости к пролету, а в самый последний миг поднимали весла, чтобы протиснуться между гниющими сваями. Еще некоторое время судно двигалось по инерции и таким образом проходило под мостом.
Не все корабли удалось провести с первого раза. Я видел, как два едва не погибли: они ударились о сваи, ломая весла, а потом, под проклятия команды, их отнесло течением назад. Однако «Летучий змей» прошел сразу, правда, за мостом потерял скорость, но нам удалось выдвинуть передние весла, чуть сменить курс и, дюйм за дюймом, отползти от коварного пролета. С уже причаливших кораблей нам кинули веревки, оттащили от моста, а оказавшись на спокойной воде, мы смогли подгрести к берегу.
С южного берега, с низких лесистых холмов позади темных болот, за нами наблюдали всадники. То были западные саксы; наверное, они считали корабли, чтобы оценить размеры Великой Армии. Так назвал ее Хальфдан – Великая Армия Датчан, идущая захватить Англию. Но пока мы были чем угодно, только не великой армией. Нам предстояло ждать в Лундене, пока придут другие суда, пока по длинным римским дорогам подтянутся воины с севера. Уэссексу придется подождать, пока датчане соберутся.
И, пока тянулось ожидание, мы с Бридой и Рориком исследовали Лунден. Рорик снова был нездоров, и Сигрид не хотела отпускать его с отцом в поход, но Рорик очень просил мать. Рагнар заверил ее, что морской воздух изгонит все болезни, и вот Рорик поехал с нами. Он был бледен, но его не тошнило, и он, как и я, сгорал от желания увидеть город.
Рагнар велел мне оставить на борту браслеты и Вздох Змея – дескать, в городе полно воров.
Сперва мы бродили по новой части Лундена, зловонными переулками, где мужчины обрабатывали кожи, стучали молотками по меди или раскаленному железу, а женщины сидели за ткацкими станками. В одном из дворов резали овец, в лавках торговали горшками, солью, живыми угрями, одеждой, оружием – всем, что только можно было себе представить.
Колокола церквей разражались оглушительным звоном каждый раз, когда наступало время молитвы или когда покойника несли на городское кладбище. По улицам рыскали стаи собак; повсюду сидели коршуны; дым, словно туман, стелился над соломенными закопченными крышами.
Я видел телегу, до того тяжело нагруженную тростником для крыш, что она была полностью скрыта под ним, и казалось, будто ворох тростника едет сам – скребет по дороге, цепляется за стены домов по обеим сторонам улицы, пока два раба орут и хлещут волов, покрытых кровавой пеной. Люди ругали рабов за то, что воз слишком большой, но те продолжали нахлестывать волов. Когда телега снесла порядочный кусок подгнившей крыши, завязалась драка.
Нищие были повсюду: слепые детишки, безногие женщины, мужчины с мокнущими язвами на щеках. Здесь был народ, говоривший на неведомых языках, люди в странных нарядах, приехавшие из-за моря; а в старом городе, куда мы отправились на следующий день, я видел двух человек с кожей цвета лесного ореха. Равн потом сказал, что они из Блаланда, хотя он не знал толком, где это. Эти люди носили одежду из плотной ткани, имели при себе кривые сабли и разговаривали с работорговцем, у которого во дворе было полно пленных англичан, – пленникам предстояло отправиться в таинственные земли Блаланда.
– А вы трое принадлежите кому-нибудь? – полушутя окликнул нас работорговец.
– Ярлу Рагнару, – ответила Брида, – он будет счастлив тебя навестить.
– Передайте вашему господину мое почтение, – ответил торговец и сплюнул, провожая нас взглядом.
Дома в старом городе были поразительные: римской работы, высокие, крепкие, они впечатляли, несмотря на проломленные стены и провалившиеся крыши. Некоторые имели три и даже четыре этажа, и мы гонялись друг за другом по их пустым лестницам.
Англичане здесь почти не жили, но, по мере того как прибывала армия, дома заселялись датчанами. Брида сказала, что умные люди не станут жить в римском городе из-за привидений, которые обычно водятся в старых домах. Возможно, она была права. В Эофервике я ни разу не видел привидений, но когда она упомянула о призраках, мы забеспокоились и принялись всматриваться в пролет между лестницами – в темный, обнесенный колоннами провал.
Мы провели в Лундене несколько недель и, даже когда пришла армия Хальфдана, не сразу двинулись на запад. Конные отряды отправились за провиантом, но Великая Армия все еще собиралась. Некоторые ворчали, что мы слишком долго ждем, теряем зря драгоценное время, давая саксам возможность приготовиться, но Хальфдан желал дождаться всех. Западные саксы время от времени приближались к городу; дважды между их всадниками и нашими завязывались схватки, но потом саксы, должно быть, решили, что мы ничего не предпримем до конца зимы (приближался Йоль), и больше их отряды не подходили близко.