Последнее решение
Шрифт:
Он пошел на нее. Она попятилась на шаг, потом еще и тут почувствовала спиной стену.
— Чего ты хочешь? Зачем все это было надо?
— Игра в реальном мире. Одном из многих. Интересная. Кроме того, ты могла мне дать кое-что. Кое-кого…
— Даниеля, да? Ты решил поближе рассмотреть любовницу мятежника? При случае добыть кое-какие сведения, выявить его дружков…
— Коли ты давала ему, то может…
— Скотина! — Она прыгнула к нему, хотела дать пощечину. Это было ошибкой. Он схватил ее за руку, рывком притянул к себе. Он был очень сильный. Она попыталась его укусить. Тогда он ударил ее. — Сейчас приедет Рамзес! Отпусти меня! Сейчас…
— Твой брат жив, потому что я разрешаю. Стоит мне захотеть, и он жить перестанет. Понимаешь? И ты, и любой другой паскудный дурень на этой планете может жить
Он кинул ее на ковер, прижал своим телом. Она кричала, извивалась, пыталась укусить.
Танкред взял ее, не переставая говорить.
14
За все двадцать минут Ахее Хледоки даже не взглянул на Даниеля. Что-то записывал, беседовал с контрагентами, просматривал данные. Даниель не слышал ни слова. Он сидел на узкой скамеечке у самой двери в кабинете Ахее Хледоки. Скамеечка была неудобная, отворявшаяся дверь всякий раз ударяла Даниеля по колену, а сильный вентилятор был установлен так, что поток холодного воздуха бил прямо в лицо Бондари. Вероятно, все это делалось специально — приходящий к Хледоки проситель должен был устать уже от самого ожидания встречи. Если прыткий торгаш ухитрялся придавить возмущение и злость, то Ахее мог рассчитывать на то, что клиент будет доволен уже самим фактом начала разговора и станет более уступчивым. Просто, но эффективно, если, конечно, хватило наглости час, а то и два держать в таких условиях людей, даже не взглянув на них.
В помещении было темновато, поэтому Даниель видел только стол Хледоки, освещенный висящим над ним газовым облачком. Ахее был рослым, немолодым мужчиной. Кожа лица — гладкая, покрытая цветным гелем, немного выдающиеся лицевые кости, резко очерченный подбородок выдвинут вперед. Возможно, в прошлом Ахее переделывал себе лицо, а потом ликвидировал эти изменения.
Хледоки работал — либо делал вид, что работает, — с того момента, как Даниель сообщил о своем приходе. Однако наконец счел процесс размягчения просителя оконченным. Выключил защитное поле, все время отгораживавшее его от Даниеля, но не мешавшее наблюдениям.
— У тебя, кажется, что-то срочное? И вроде бы интересное. — Когда он говорил, губы его беззубого рта едва шевелились, приоткрывая полупрозрачную фильтрующую планку, затягивающую рот. Голос звучал нормально, только иногда было слышно тихое эхо — нечеткое повторение некоторых слов.
Хледоки был приписан к горняцкому клану. На тральщиках, действующих в астероидном Поясе Фламберга, работали сотни семей, владеющих несколькими ракетами и одним-двумя горными тральщиками, обычно эксплуатируемыми не одним поколением, перестраиваемыми и постоянно ремонтируемыми. Чаще всего состав бортовой атмосферы таких ракет существенно — отличался от планетного стандарта содержанием кислорода, наличием микроорганизмов, количеством других газов. Живущие там в течение многих поколений люди нередко не могли нормально дышать где-то еще и вынуждены были пользоваться различного рода фильтрами. Конечно, Хледоки мог позволить себе провести иммунологическую терапию, которая приспособила бы его организм к планетной атмосфере, либо имплантировать себе менее заметный фильтр. Однако он, выращивая себе дешевые, широко используемые фильтрующие пленки, тем самым как бы давал понять клиентам, в большинстве своем тоже горнякам из клановых семейств: «Я — свой. Правда, живу в стационарной базе, порой даже летаю на Гладиус и не веду жизнь горняка, но я не забыл, кто мои родители. Я из тральщиков, я — из клана и понимаю вас. Если у вас есть какие-то дела, приходите ко мне». Фирма Хледоки официально продавала и предоставляла кланам сервисные услуги, начиная с голопроекторов и кончая горными тральщиками. Возможно, он неплохо мог на это жить. Но наверняка гораздо больше кредиток зарабатывал на другой торговле. Хледоки скупал и продавал информацию. Возможностей было множество. С одной стороны, он торговал картами астероидных поясов с обозначенными течениями сырьевых планеток. С другой — скупал данные о наиболее интересных открытиях, сделанных горняками. Когда те находили объект, эксплуатация которого превышала их возможности — например, урановый астероид, расположенный слишком глубоко в Поясе, чтобы до него мог добраться одиночный корабль, они обращались к посреднику.
Хледоки и ему подобные общались с гладианскими стражами закона либо в качестве преступников, либо — доносителей. Информация о такого рода субъектах была закодирована в боевом сопроцессоре Даниеля. Из группы выделенных сопроцессором людей особенно интересным ему показался именно Ахее Хледоки.
— В твоем распоряжении три минуты, — сказал торгаш, приглашающе махнув рукой. Лицо его выражало усталость и раздражение.
Даниель поднялся со скамейки. Напряг мышцы затылка, чтобы хоть немного растянуть уставший позвоночник. Не сказав ни слова, двинулся на Хледоки. В тот момент, когда он пересек выключенный силовой барьер, что-то зажужжало и ему на голову уселось темно-синее насекомое размером с детскую ладонь.
— Не люблю болтать через окно, — объяснил Хледоки, — но я и не дурак. Оно синхронизовано с моим сознанием. Попробуй сделать что-нибудь не так, и оно накачает тебя ста миллиграммами яда. Рисковать не советую. Я видел фраеров, полагавших, что у них выгорит. Поверь — паршивое зрелище.
— Я не опасен, — спокойно сказал Даниель. — Во всяком случае, в том смысле, который ты имеешь в виду.
— А какой же ты?
— Заинтересованный.
— Чем?
— Тем, сочтешь ли ты сведения, которые я могу тебе предложить, стоящими двадцати тысяч кредиток.
Хледоки усмехнулся:
— Это очень большие деньги.
— У меня есть кое-что интересное. Дай кассету, только чистую.
Хледоки наклонился под стол и вынул чиповый сканер, небольшой аппарат, из которого выходил пучок проводов, оканчивающихся штекерами слотов.
— Пользоваться умеешь?
— Да. — Даниель ввел штекеры во входные отверстия чипа, помещенные у него на шее. — Сделаю выборку на полчаса, несколько разрозненных фрагментов. Деньги хочу получить сразу.
Теперь он стоял, наклонившись к столу. Руками оперся о крышку. Между его ладонями лежала темно-серая коробочка фиксатора, из нее выходило несколько разноцветных проводков, исчезавших в гриве волос, покрывающих чиповые входы в голове Даниеля.
— Ладно. Начинаем запись, — сказал он и сделал несколько пробных сканов.
Хледоки мог следить за ними на дисплее своего компьютера.
— Кто ты? — спросил он, когда окончилось ознакомление.
— Три минуты прошли, — усмехнулся Даниель, — а ты меня все еще не выкинул.
— Не каждый день мне приносят доказательства шпионской деятельности чужой расы в нашей системе. — Хледоки ответил усмешкой на усмешку. — Но обещаю: как только ты начнешь мне мешать, я выкину тебя за дверь.
— Двадцать тысяч кредиток. Столько я хочу. Потом уйду сам, и больше ты меня не увидишь.
Ахее Хледоки потер правой рукой щеку.
— Учти: никаких гарантий. Я могу убить тебя в любой момент. — Он указал пальцем на ядовитое насекомое, ползающее по голове Даниеля. — Могу послать за тобой своих людей и отобрать выручку. Могу передать безопасникам. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что я сотрудничаю с ними? Защищаю своих, продаю чужих.
— А я порой защищаю чужих и продаю своих, — медленно проговорил Даниель. Сейчас ему надо было использовать крохи сведений о былой деятельности Хледоки, записанных в его чипе. — Например, Бернье Бермекуда из семьи Железных Людей.
— Старые времена, давние времена. — Хледоки даже не дрогнул при упоминании о событиях ушедших лет. Тогда он донес на капитана одной из горняцких семей и представил доказательства его сотрудничества с пиратами. Он поступил правильно, помог ликвидировать опасную банду, но в сообществе кланов в первую очередь учитывалась лояльность. — Пожалуй, я понял, откуда ты. И поверь, мне не по душе, что я это знаю. А я-то уж думал, что вас всех передавили. Не скажу, даже я почувствовал ностальгию и сожаление.