Последнее слово прокурора

Ниловс Ник

На разборе операции САМ сказал, обращаясь к нам: «Благодарю всех за то, что проявили выдержку… и друг друга не перестреляли!»

А дезертиров мы всё-таки поймали. В тот же день. А как же иначе, если в органах служат такие смелые, выносливые… и выдержанные ребята!

Поздний визит

Адвоката Перельмутра я знал хорошо, а Перельмутр хорошо знал своё дело. Именно поэтому с ним было приятно

работать, именно поэтому между нами сложились деловые и уважительные отношения. Поэтому, когда однажды, в конце рабочего дня, Семён Аронович появился в моём кабинете я нисколько этому не удивился, впрочем, и нисколько не обрадовался. «Вас должно быть удивил мой неожиданный визит в столь позднее время, но я к Вам по одному важному делу», – начал Семён Аронович после краткого приветствия. «Я пришёл к Вам потому, что Вы прокурор и потому, что между нами уважительные отношения», – продолжал он. «Чем могу служить?» – поинтересовался я, так как знал, что Перельмутр просто так не ходит ни к кому. «Я к Вам пришел, не просто так, – подтвердил мои догадки Семен Аронович, – И поэтому, надеюсь, что вы меня выслушаете». «Я Вас слушаю». «Послушайте меня внимательно, – продолжал Семен Аронович после небольшого раздумья. – Я думаю, что я прав. Вы помните Бориса Давыдовича Бернштейна?» Вы должны его помнить, он работал начальником базы, в тогда еще, в нашем добром городе». Я никак не мог вспомнить Бориса Давыдовича. «Извините меня за бестактность, ведь Вы тогда работали простым следователем, а Борис Давидович работал только с первыми людьми. Он и сейчас не последний человек в Лос-Анджелесе. Но, как говориться, даже в Америке могут быть проблемы. Если бы он уехал в Израиль, у него бы таких проблем не было. А ведь я ему говорил…». «Я что-то не возьму в толк, как я Здесь могу помочь Борису Давыдовичу Там?» – прервал я рассуждения Семена Ароновича. «Очень! Очень! Неужели вы не понимаете, какие проблемы могут быть Там у человека Отсюда? Иммиграционные! Борис Давидович был моим старым знакомым. Он и сейчас не помолодел, – пошутил Семен Аронович, – поэтому я прошу Вас помочь ему», – закончил он серьезно. «Но как? Чем?» – не понимал я. «Начнем с вопроса: почему именно Вы? «Как» и «Чем» – Вы поймёте сами. Во-первых, потому что Вы прокурор, и во-вторых, Вы известны

в нашем городе, как принципиальный борец с преступностью, поэтому, надеюсь, и в Америке Ваши действия могут быть восприняты с пониманием. Теперь понимаете?» – закончил Семен Аронович и внимательно посмотрел на меня. «Вижу, что нет. Может быть Вам это не понравится, но в Америку отсюда Вам ехать не стоит и тем более в Израиль. Однако ж я пришел к Вам вовсе не за тем, чтобы обидеть Вас. Поверьте, Борис Давидович не обижал и не обидит никого. Короче, Вы его очень обяжете, если возбудите Здесь в отношении него уголовное дело и тогда он станет беженцем, после чего у него Там не будет никаких проблем». «Но за что я возбужу в отношении него дело? По какому факту?» – развёл я руками. «Странно слышать это от прокурора, тем более от Вас, – развел руками Семен Аронович. – Разве Вы забыли – был бы человек, а статья найдётся. Что касается Бориса Давидовича, то он Вам может дать столько фактов против себя, что Вам не только хватит их для того, чтобы возбудить дело, но заочно поставить вопрос о его аресте». «Даже если Бориса Давидовича нужно было садить, я не буду делать этого теперь, потому что его нельзя будет судить!» – вспылил я. «А Вы попробуйте,» – успокаивал меня Семен Аронович. – Возбудите дело, поднимите шум, дайте материалы в прессу, пошлите поручение в Интерпол… Может быть у Вас и получится. Вы ведь ничего не теряете, а Борису Давыдовичу поможете». «Неужели он не боится этого дела?»– удивился я. «Он мечтает о нём! А что касается гарантий, то защищать его буду я. Думаю – мы оба будем довольны: вы завоюете себе Имя, а я заработаю ещё немного денег и уеду-таки умирать в Израиль». Не раздумывая ни минуты, я отказал Семену Ароновичу: «Вынужден Вас огорчить, ничем помочь не могу – Вы пришли слишком поздно. Вот если бы Борис Давыдович жил здесь, я б по-домашнему ему помог, а так – нет. Прошу на меня не обижаться». «Вы считаете, что обидели меня своим отказом? – обиделся Перельмутр. –Думаю я ещё найду возможность помочь Борису Давидовичу. Жалею Вас и желаю Вам! Следите за прессой!» – сказал он на прощание и вышел из кабинета. Я же остался один. Один со своими мыслями.

Конец ознакомительного фрагмента.