Последнее танго в Бруклине

Дуглас Кирк

– А что, собственно, такого? – примирительно начал Бен, снимая пальто.

– Так, по-твоему, переехать к молодой женщине, о которой к тому же тебе почти ничего не известно, – это нормально? – Она вытерла руки о фартук – жест, означавший полное презрение к собеседнику.

– Успокойся, Сара, прошу тебя, – эта ее манера деспотичной еврейской мамаши начинала действовать Бену на нервы, но ему бы не хотелось, чтобы их еженедельный обед, обычно доставлявший столько удовольствия, превратился в склоку. – Ты же знаешь, мне надо дом освободить.

И надо где-то жить, пока не подыщу себе подходящую квартиру. Вот подвернулось то, что нужно, и всего на два месяца. Что тут такого?

– Мне, разумеется, до этого дела нет (Саре до всего было дело), но на твоем месте я бы вела себя осторожнее, так вот тебе прямо и говорю.

– Осторожнее?

– Ты что, в газеты не заглядываешь? А если у нее СПИД?

Милт так и поперхнулся, стараясь не захохотать во все горло. «У Сары на этом настоящий пунктик», – шепнул он Бену, усаживаясь за стол.

– Ладно, хватит. Она просто моя хозяйка, и я не собираюсь тащить ее в постель.

– Значит, хозяйка? – иронически переспросила Сара. – Да Бетти в гробу перевернется, такое слыша. – И она, всем своим видом демонстрируя возмущение, повернулась на каблуках, направившись в кухню.

И очень вовремя, не то Милт лопнул бы от сдавленного смеха – настоящая истерика, и ничего он не мог с собой поделать, как ни зажимал рот ладонями.

Только он немного успокоился, как Сара ворвалась в комнату с блюдом жаркого в руках и продолжила, словно никуда не отлучалась:

– Одно ты мне обещай, Бен. – Прозвучало это не просьбой, а приказом.

– Конечно, Сара, что именно?

– Бренде обо всем этом ни полслова.

Бен ничего не понял.

– Какой Бренде?

– Она сегодня будет твоей партнершей за бриджем.

С тех пор как умерла Бетти, Бен сменил уже много партнерш за карточным столом, главным образом вдов, живущих неподалеку и приятельствующих с Сарой, которая твердо решила одну из них за него пристроить. Были это дамы и постарше, и помоложе, толстухи и не то чтобы очень, с большими деньгами и со скромными, но цель была у всех одна: отловить нового мужа. Понятно, из-за того что он снял комнату у молодой женщины, шансы чего-то добиться по этой части с ним пошли вниз, а значит, возникла угроза всей затеянной Сарой кампании.

– Хорошо, об этом я с нею говорить не стану, – согласился он, – только если и ты будешь про это помалкивать, и со мной тоже.

– Больно нужно, какая мне забота, что ты выжил из ума, – и все также кипя, она направилась обратно в кухню.

Милт захихикал, осторожно поглядывая на дверь.

– Она считает, что я обезумел, тебе кажется, что попал в смешное положение, – покачал головой Бен.

– Да нет, по-моему, все прекрасно. – Милт смахнул с глаз слезы. – А она уж точно ничего, а, юбочник чертов? И подержаться будет за что, правильно? – Он выпятил грудь, приложив к ней пухлые кулаки.

– Хватит, Милт… Очень славная девушка, работает в больнице «Сент-Джозеф».

– Монашка,

стало быть?

– Не смешно.

– Да успокойся ты, Бен, – Милт потрепал его по плечу. – А вообще, если хочешь навести о ней справки, на всякий случай знай, что в «Сент-Джозеф» у меня полно знакомых, я же сам в этой больнице лежал.

– Лежал там?

– Ну ладно, не сам, клиентов нашего агентства туда отправляют, когда они – ну как это сказать? – не в себе, понимаешь? Там действительно настоящие монашки, в жизни никому не проболтаются. Да и понятно, за это им агентство все время деньги жертвует, и немаленькие.

– Дороговато обходится, значит?

– Дороговато, но мы свое от этого получаем сполна. Уж сколько раз они нас из такого дерьма вытаскивали.

– Ты мне никогда не рассказывал про это.

– Ну, про это и в агентстве лишний раз не упоминают… Видишь ли, достаточно журналистам про такое хоть раз пронюхать… ой, и думать даже не хочу, – Милт скорчил страшную гримасу.

– Да вам не все равно, они ведь так и так врут.

– В общем ты прав, конечно.

– Так какой смысл всякие секреты с собой в могилу уносить?

– Уговорил. Расскажу тебе один случай. – Милт так и просиял, сам смакую предстоящую историю. – Один наш клиент, из самых важных, прошу заметить, в то время был, а верней, была просто на эпизодиках, и если бы не монашки эти, в жизни бы ей ничего не сыграть.

– Ты о ком это?

– Абсолютная тайна, но так и быть, инициалы у нее К.Б., а теперь сам догадайся.

– К.Б…боюсь, быть не может!

– Может, будь уверен, что может. Короче, трахается она с одним директором студии, а он возьми да прямо на ней и скопыться.

– Как Нельсон Рокфеллер, выходит?

– Выходит, да, если про него не врут, только история у меня все равно особенная.

– Ну так?

– Нет, ты только вообрази: она из-под него вылезает, а он лежит чурбан чурбаном, мертвее не бывает. – Милт сделал эффектную паузу. – И член у него при этом торчит, что твой шомпол, как указка, в потолок направленная.

– Как это может быть?

– А надувной он был, член-то его.

– В жизни такого не слыхал.

– А пора бы, ты уж не молоденький да юбочник к тому же, как выяснилось. Короче, директор тот был полный импотент, и ему поставили такую трубочку, которую можно накачивать воздухом. Только дама никак не могла сообразить, где клапан находится.

– Ну, и как она с этим справилась?

– У нее хватило ума позвонить мне. Приезжаю я, мы вместе его одеваем, только вот дела, член как торчал, так и торчит чуть не до потолка, прямо через ширинку направление указывает.

– И не опускается?

– Нет, я ведь тоже клапан этот проклятый никак не найду.

– Ни хрена себе.

– Да уж понятно. Пришлось его в «Сент-Джозеф» оттарабанить, а там сестра Кларита живо с этим разобралась.

– Монашка?

– Да вот представь себе. Поумнее нас оказалась.