Шрифт:
Один раз спасшись от смерти, нельзя убежать от нее навсегда. Человек, на котором эта старуха с косой оставила свой отпечаток, уже не сможет продолжать жить как раньше. Этот отпечаток будет его клеймом, и однажды, это клеймо даст о себе знать. Такому человеку просто следует ждать своей очереди…"
– КВАРПЛАТА-А-А-А! – раздался у меня за дверью громкий мужской голос. Этот голос я уже мог узнать из тысячи похожих. Так умел орать только Алексей Игнатьевич.
Я вскочил с дивана, отбросив свою старую потрепанную книжку в сторону, босиком, в одних трусах и футболке подбежал к двери, отодвинул щеколду и едва успел отпрыгнуть в сторону. Дверь с грохотом отворилась (я помолился, чтобы она вовсе не сорвалась с петель), и в комнату
– Уже три недели! – взревел он. Мне показалось, что стекла в окне моей комнаты тихонько задребезжали. – Три недели ты не отдаешь долг! Сколько еще прикажешь ждать? Месяц? Год? Может, бесплатно будешь жить здесь?
Я проглотил ком в горле и подавил желание разбить этому мужичонке очки, после чего умоляющим голосом попросил:
– Алексей Игнатьич, дайте мне еще неделю. Вот-вот мне должны перечислить очередной налог с продаж моей книги, и я вам тут же всё выплачу, даже за месяц вперед!
– Лучше бы за год заплатил и жил спокойно! – рявкнул тот. – И нашел бы себе нормальную работу, а не эту, за которую и не платят вовсе!
– Мне нравится моя работа, – как можно спокойнее, но уже с ноткой угрозы в голосе сказал я. – Я учился на филологическом факультете не для того, чтобы вагоны потом разгружать.
– Мне всё равно, каким образом ты добываешь деньги, хоть мальчиком по вызову работай, а плату за квартиру ты должен производить вовремя!
Алексей Игнатьевич схватил ручку двери и громко хлопнул ей. Я перекрестился, осознав, что мой сосед находится по ту сторону двери. Прислонившись к ней спиной, я осмотрел комнату. Старая мебель, место которой уже давно на помойке; ободранные обои, кое-где разрисованные мелом от тараканов; газовая плита, в которой работает лишь одна горелка; единственное окно (я поражался, как это рамы в нем всё еще держатся); ну и так, всего по мелочи. Ни ванной, ни стиральной машины, ни телевизора. Даже туалет и душ в общаге, где я жил, были общие. Раз в месяц мне приходилось платить за это "счастье" моему соседу, по совместительству хозяину данной квартиры, Алексею Игнатьевичу. О новой квартире мне можно было только мечтать. Эх, да, с моей-то работой…
Я выпускник Владимирского Литературного Университета факультета филологии. В этом году его закончил. Теперь пишу всякие книжки и пытаюсь пристроить их в какое-либо издательство. В прошлом году у меня это получилось: моя книга "Забытая долина" стала пользоваться популярностью. У меня появились первые поклонники, немного денег. Сейчас я теряю и то, и то. Творческий кризис, так сказать.
Ну, к такой жизни, честно признаться, я уже привык. В старости представляю себя с сигаретой в руке, за столом, в старой ветхой лачуге где-нибудь на отшибе… И мне становится смешно. К тому же, не всё так плохо, как казалось бы. Несмотря на то, что у меня многого нет, у меня ведь многое есть! У меня есть мои читатели, мои друзья, семья (мать и отец, которые, правда, разведены вот уж как шесть лет). У меня есть мой ноутбук (подарок друзей на мое двадцатилетие), старенький, но отлично работающий мобильник. У меня есть мистика и ужасы – мои любимые жанры, в которых я и пишу свои произведения. Ну, а что еще, как говорится, для счастья надо?..
Я плюхнулся на диван, снова взяв в руки книжку, которую перечитывал уже раз в десятый. Это была книга одного малоизвестного автора, писателя-фантаста. В ней рассказывалось о судьбах людей, переживших клиническую смерть, но, то был не научный трактат, а настоящая история с интересным сюжетом и неожиданной концовкой. Книга эта стала мне еще роднее, когда со мной случилось нечто, перевернувшее мою жизнь с ног на голову. Я тоже как-то раз чуть не погиб. Но это уже совсем другая история.
Я лежал и думал, где бы раздобыть денег, как вдруг в дверь постучали. На какой-то миг я подумал, что это Алексей Игнатьевич вернулся, но тут же понял, что различия между его манерой стучать и этой значительно велики. Я снова встал с дивана, быстро натянул шорты, валявшиеся на полу, подошел к двери и открыл ее. За порогом стоял почтальон – я его знаю, он уже не впервые приносит мне письма. Это был мужчина лет сорока, худенький, со щетиной от ушей до подбородка. Правый глаз его немного косил. Он был одет во всё синее – рабочая форма почтальона, а в руках держал небольшую картонную коробку.
– Добрый день, Александр Юрьевич, – поздоровался он со мной. – Как у вас дела?
– Добрый, дядь Слав, – поздоровался я. – Ничуть не хуже, ничуть не лучше.
–Да уж, – понимающе усмехнулся почтальон. – А это вам, какая-то бандероль. Распишитесь вот здесь.
Я поставил подпись на бланке и принял коробку у почтальона.
– Ну, удачи вам во всем, – пожелал он мне и, напевая какую-то песню, побрел вдоль по коридору.
Я закрыл дверь, подошел к письменному столу (у которого, кстати, отваливалась одна ножка), поставил на него коробку и взглянул на обратный адрес.
"От Вадима Захарова. Владимирская область, город Иваново, Заречная улица, дом 1."
"Должно быть, очередной читатель", – подумал я, разрывая скотч на коробке. Сама коробка была довольно легкая, словно в ней вовсе ничего не было. Однако, открыв ее, я обнаружил внутри еще одну коробочку, размером с кулак, а также письмо в одну страницу, исписанное крупным неровным почерком. Решив сначала прочесть письмо, я вынул маленькую коробочку, положил на стол, а сам присел на табуретку и начал читать.
"Здравствуйте, уважаемый Александр Юрьевич! Вы меня не знаете, но я хорошо знаю Вас. Ваша работа под названием "Забытая долина" произвела на меня огромное впечатление, спасибо Вам за это большое! Для Вас, может быть, это будет удивительно, ведь мне 76 лет… Но поверьте мне на слово, ничего лучше я в своей жизни не читал. Буду ждать еще Ваших работ, если, конечно, доживу, здоровье у меня уже не то, что было раньше.
Доживать свою жизнь я уезжаю в город Пермь к своим родственникам, а здесь у меня остается огромный дом, пусть и старый. Мне известно всё о том, где Вы живете, и как Вам там приходится, поэтому примите от меня, пожалуйста, подарок, в знак благодарности и признательности. В посылке Вы найдете ключи от моего дома, адрес написан на самой коробке. Если Вы захотите, можете жить там – дом теперь целиком и полностью Ваш. Если же нет, перешлите ключи по тому же адресу, но в дом под номером 2, там живет моя знакомая, отказавшаяся принять от меня дом в подарок.
В этот дом я больше никогда не вернусь, так что можете жить там спокойно. Платить Вам много не придется, я позаботился о том, чтобы там действовали льготы на коммунальные услуги. Вам, как писателю жанра ужасов, место очень понравится, я не сомневаюсь. Оставлять этот дом мне больше некому, а Вы многое для меня открыли в своей книге. Так что считайте, что Вы – мой единственный наследник. В общем, решайте сами.
Я покидаю этот дом уже сегодня, так что сейчас меня в нем скорее всего уже нет. Дело за Вами.
С большим уважением, Вадим Захаров".
"Вот так дела!", – пронеслась мысль в моей голове. Всё это, конечно, очень замечательно и трогательно, но что, если это розыгрыш? Небось, друзья меня и подкалывают, знаю я их. А что, если нет…
В этот момент в комнату вошел Вася – мой сосед с нижнего этажа, мой друг и товарищ. С ним мы стали как братья, отучились в одном университете (хотя, Вася так ничему и не научился), не раз выручали друг друга. Мы с ним чем-то были похожи. Вот даже сейчас: он, как и я, был босиком, в футболке и шортах.