Шрифт:
Мои воспоминания уносят меня в прошлое. В то время, когда могучее человечество было венцом творения на планете. Но жажда лидерства и власти подогревала интерес к постоянной гонке и соревнованиям между группами людей, живших в обустроенных населённых пунктах, которые образовывали огромный человеческий муравейник по всей планете. Их называли городами, деревнями, странами и республиками.
Экономические кризисы, природные катастрофы, вооружённые конфликты. Всё это накаляло и усложняло ситуацию в мире. К середине 2015 года планета достигла максимального числа революционных вспышек. А к концу 2015 года правительства стран практически перестали справляться с нарастающим ураганом разрушений. Мир продолжал рушиться, планету
В ядерном огне ракет сверхдержав разрушения смели с лица земли все достижения и открытия человечества. Города превратились в заброшенные руины, земля стала безжизненной выжженной территорией не пригодной для нормальной жизни, закона больше не существовало. Вместо этого, на огромных территориях теперь обосновались те, кто не успел укрыться от ракетной бомбардировки, но смогли выжить, превратившись в отвратительных тварей. Все традиции и правовые нормы остались в прошлом. Теперь выживали те, кто безжалостнее и те, у кого быстрее машина.
На обломках прежнего мира оставшиеся в живых люди кое-где основали локальные станции, лагеря, заставы и блокпосты на пустых остовах, когда-то существовавших городов. Здесь существовал свой порядок. Было своё начальство и свои правила жизни.
Но жажда обладания бесценным топливом и съестными припасами снова сталкивала людей лоб в лоб. Лагеря и станции враждовали между собой, стараясь завладеть большим количеством ценного имущества жестокими и бесчеловечными способами, грабя, насилуя, разоряя, унижая и убивая. Они продолжали воевать и уничтожать, даже после того, как наступил апокалипсис. Человечество вымирало.
Мира больше нет. Цивилизация рухнула после всемирной катастрофы. Новая волна кризиса и война пронеслись огненным штормом по планете, сметая страны и города. Оставшиеся в живых горстки людей укрылись на укреплённых территориях, в бывших подземных парковках, бывших станциях метро и подземных туннелях. Не было больше не интернета, не телевидения, не мобильной связи, не других удобств, ставших привычными для людей. Морские пути были закрыты, а корабли и пароходы навеки застыли у пристаней. По той же причине по воздуху теперь также никто не перемещался. И в условиях полного разложения общества люди развязали кровавую бойню за еду и бензин. Люди пожирали себе подобных.
Я помню дни, когда такого не было. Крым тогда ещё был вовсе не оборонительным фортом, а полноценной административной единицей. Административная единица… Ты ещё помнишь, что это такое? Мне было не многим больше 22 лет. С тех пор прошло не так уж много времени, но теперь, кажется, что это было очень-очень много лет назад.
Теперь остатки человечества были готовы убивать ради куска хлеба или канистры бензина. Выжить можно было только в хорошо укреплённом лагере или станции. За их пределами банды обезумевших псов постапокалипсиса грабили, насиловали и убивали за возможность обладания бесценным топливом. В новом мире выживал только лишь самый быстрый и самый безжалостный.
Солнце жарило как обычно, не щадя горстку человечков, суетившихся за стенами возведённого укрепления. Они наскоро уводили вглубь форта не многочисленных женщин и детей, тащили боеприпасы и лезли на дозорные вышки, устраиваясь и матерясь одновременно. Все события происходили быстро, но всё равно, Петро понимал, что они не успеют. Колонна была уже слишком близко и начала рассыпаться цепью, окружая «Крымский Форт» полукольцом.
Несколько машин, отделанных металлическими трубами, шипами и накладными спойлерами, также грубо приваренными как и трубы, украшали высунувшиеся из окон дверей адские всадники, затянутые к куртки и комбинезоны, из которых торчали различные шипы, спицы и железки. На их головах были наделы мотоциклетные шлемы с ирокезами из лезвий кухонных ножей, на ногах были обуты сапоги, зашнурованные и усеянные металлическими клёпками, а на поясах висели ножны для различного оружия. Так выглядели почти все, кто приближался к «Крымскому Форту», но выше отмеченные машины отличались тем, что высунувшиеся мародёры держали в руках ёмкости с жидкостью, над которыми горел фитиль, сделанный из куска тряпки и засунутый в горловину ёмкости.
Чуть поодаль следовали ещё три машины, похожие на песочные багги, только с прикреплёнными на крыше автоматами Калашникова. Наездники троицы дорожных монстров держали в руках самодельное оружие: дубинки с торчащими из них ржавыми гвоздями, металлические трубы с приваренными к ним изогнутыми железными уголками, малокалиберные винтовки, арбалеты, обрубки более толстых труб, с наконечника которых свисала связка цепей, каждая из которых заканчивалась железным шаром с такими же железными шипами и многое другое. Среди них вырисовывалась более массивная фигура полно приводного пикапа марки Dodge, в кузове которого была приделана самодельная пулемётная турель с неизвестно откуда здесь взявшимся пулемётом «Гочкис». Пикап был посажен на широкие вездеходные колёса, имел такую же отделку трубами и отбойником у капота, лебёдкой и отдельно установленным креслом повышенной комфортности вместо стандартного пассажирского сидения справа от водителя. За ним тарахтел дизельный двигатель бывшего эвакуатора марки Chevrolet, который тянул за собой прицеп в виде платформы, на которой крепилась цистерна с топливом и ещё одним пулемётным гнездом.
Машины окончательно разошлись полукольцом и рванули к форту. Вырвавшийся вперёд вездеход, сделанный на основе багги, обдал идущие рядом машины гарью выхлопа из вертикальных труб, расположенных за кабиной веером, а разрисованный под шакала мародёр издал громкий пронзительный вопль, похожий на смесь визга крысы и крика шимпанзе. Ёмкость с зажигательной смесью метнулась вперёд, ударилась о стену «Крымского Форта» и разбилась. Воспламенившаяся жидкость загорелась, и пламя вспыхнуло прямо под одной из двух сторожевых вышек. В этот момент ещё одна из зажигательных смесей расплескалась по воротам форта, и огонь охватил одну из створок. Где-то сбоку раздался хлёсткий звук выстрела. В ответ на него, с одной из вышек, автоматная очередь прошлась по атакующим машинам. Кто-то из мародёров дёрнулся и медленно лёг животом вниз, оставшись лежать на крыше едущей машины.
– Вперё-ё-ё-д! Не дайте им уйти! – проорал бритый налысо мордастый мужик из пикапа марки Dodge.
В стену форта полетела граната, и люди в дозорных башенках спрятались, присев за ограждение. В этот момент одна из багги с отбойником из труб впереди ударила в горящую створку ворот и та с грохотом разломилась.
– Ворота! Не дайте им пробить ворота! – кто-то орал изнутри.
Новая автоматная очередь прошлась по машине, атаковавшей ворота, но в это время несколько псов постядерного мира уже лезли по стене с противоположной стороны. Встав ногами на крышу машины, они перебросили толстую верёвку с железным крюком на конце, напоминавшим корабельный якорь, и карабкались по ней, практически проникнув уже на территорию форта.
Грянула пулемётная очередь «Гочкиса» и обе дозорные вышки развалились, одна за другой. Внутри форта послышались дикие вопли и несколько выстрелов. Мародёры всё же пробрались внутрь. Высунувшийся из низкой, но широкой машины в форме каракатицы, парень с ирокезом из красных волос и мехом лисы вместо шарфа замахнулся и рванул руку вперёд. Труба описала полукруг, а торчащие из неё длинные верёвки, коими являлась колючая проволока, опутали поломанные половинки сломанной створки ворот. Он закрепил обрубок трубы между профилем, служившим заменой бампера и фартуком радиатора и постучал по крыше, залезая обратно в салон. Машина встала, послышался хруст коробки передач, и каракатица поехала назад. Верёвки из колючей проволоки натянулись и потащили за собой по песку обломки створки ворот. В тот час в образовавшуюся прореху бегом направились агрессоры, а потом и влетела одна из машин бандитов.