Шрифт:
Сквозь полную тумана синюю ночь бежал дрожащий человек. Ужас терзал его, расширив полные крови глаза. Сперва позади него, а затем вроде бы и впереди были слышны голодные смешки, шепот высоких голосов:
«Здесь вкуснятина. Здесь сладкое мясо.»
Стеная, он повернул в другую сторону. Со своей большой, раскачивающейся во все стороны, словно воздушный шар, головой, влажным провалом рта, широко раскрытого и с трудом ловящего воздух, желтыми пиками зубов, стучащих друг о друга, он был похож на пустую оболочку, на тонкий скелет, только немного приукрашенный.
Бежал
— О, Тешван — помоги мне, Тешван! Помоги мне…
В медлительном вареве мыслей, что кипели в его раскачивающейся голове, на поверхность всплыли несколько слов, и казалось, что они колышаться вместе с волнами его сознания. Голос, который их произнес, звучал нсамешливо:
— Чем Тешван может помочь тебе, маленький смертный?
Но этот комок запутавшейся плоти не мог ясно мыслить, не мог дать ответ, что стал бы его спасением. Тешван покинул беглеца, оставив обезумевшего от ужаса человека встретившемуся всаднику.
Элрик из Мелнибонэ слышал голос и узнал имя. Он ощущал присутствие невидимых, но зловещих существ, таившихся в лесу. Странная прихоть — скорее любопытство, чем что-либо иное — направила его руки, держащие поводья, и повернула его голову в направлении криков.
Элрика не беспокоили ужасы леса; то, что напугало бы другого, более нормального человека, для него было лишь пением вездесущих птиц и возню мелких грызунов в подлеске.
Сильная дрожь сотрясала полуразрушенное тело Слорга, он всё ещё слышал колючее шептание. Было ли оно реальностью эфира — или же всего лишь порождением его застывающего мозга?
Задыхаясь, он обернулся — и увидел белолицего всадника, который въехал на залитую луной поляну, похожий на мрачного, красивого бога.
Резко очерченное лицо высокого всадника было белым, словно череп, лишённый плоти, чуть раскосые глаза мерцали тёмно-красным. Одет он был в чёрную безрукавку, застегнутую на горле серебряной цепью, чёрные штаны и высокие сапоги из светлой кожи. Его плечи покрывал длинный алый плащ, и тяжёлый длинный меч шевельнулся у него на поясе, когда всадник придержал коня. Его длинные волнистые волосы были столь же белы, как его лицо. Всадник был альбиносом.
Внезапное вторжение этой новой, более материальной фигуры привело Слорга в полусознание, и невнятные слова сорвались с его губ:
— Кто вы? Помогите мне! Я прошу вас, помогите мне!
Элрик усмехнулся.
— Почему же я должен помочь тебе, приятель? Скажи мне.
— Я был… я был осквернён… я Слорг. Я раньше был человеком… но те…
Он качнулся назад, и упавшие веки скрыли его выпученные глаза.
Элрик чуть наклонился в седле и лениво произнёс:
— Это не моё дело, мастер Слорг.
Большая голова бросилась вперёд, глаза распахнулись, Слорг оскалил зубы, словно верблюд:
— Не зовите меня мирским именем! Я силетах Слорг… силетах Оберлорна… так правильно… пра…виль…но…
Титул был неизвестен Элрику.
— Приношу свои извинения, господин Слорг, — насмешливо сказал он. — Я не знал, что вижу титулованного человека.
— Больше не человека, — прошептал Слорг и зарыдал. — Помогите мне.
— Значит, вы в опасности?
— Да, в опасности… мои родственники пустили за мной Голодных Шептунов, разве вы не слышите их?
Элрик прислушался, чуть наклонив голову. Да, теперь он слышал свистящие голоса: «Где ты, вкусный кусочек?»
— О, помогите мне, помогите мне, — взмолился Слорг, подавшись всем телом к Элрику. Альбинос придержал коня.
— Не приближайтесь, — предупредил он. — Я — Элрик из Мелнибонэ.
Исцарапанное лицо Слорга нахмурилось.
— Ах да, имя и лицо, — пробормотал он сам себе, — лицо и имя. Элрик из Мелнибонэ. Изгой.
— Действительно, — улыбнулся Элрик, — но, кажется, не в большей степени, чем вы. Теперь же я хочу попрощаться с вами и дать один дружеский совет. Лучше умереть с достоинством, силетан Слорг.
— У меня есть сила, изгой Мелнибонэ — у меня всё ещё есть сила! Помогите мне, и я открою вам тайны — великие тайны!
Элрик презрительно взмахнул рукой. Лунный луч на мгновение сверкнул на редком Акторианском камне в перстне, который покоился на его руке.
— Если вы знаете меня, то должны также знать, что я не торговец, чтобы заключать со мной сделку. Я ничего не прошу и ничего не даю. Прощайте!
— Я предупреждаю вас, Элрик — у меня ещё сохранилась одна возможность! Я могу послать вас, кричащего, отсюда — в другое, неведомое. Это — сила, которую Тешван даёт всем своим слугам — и которую он никогда не отбирает!
— Почему бы вам не послать в это другое место ваших голодных приятелей?
— Они — не люди. Но если вы покинете меня, то я наложу на вас своё последнее заклинание.
Элрик вздохнул.
— Ваше, возможно, и последнее — но не последнее и не первое из тех, что были наложены на меня. А теперь я пойду и поищу место потише, где смогу спокойно выспаться.
Альбинос повернулся спиной к трясущемуся остатку человека и направился дальше.
Он вступил в другую часть леса, ту, где не было ни силетаха, ни тех, кого он называл Голодными Шептунами, и потому не слышал, как Слорг снова начал звать.
— Тешван… вернись! Вернись, чтобы сделать для меня последнее дело… месть… наш договор, Тешван!
Немного позже Элрик услышал, как высокий вопль огласил ночь позади него, а затем, казалось, весь лес наполнился ужасным смехом — сытым, торжествующим хихиканьем.
Настроение его было безнадёжно испорчено этой встречей. Элрик ехал всю ночь, не останавливаясь, чтобы отдохнуть, и к утру вышел на зеленое плато.
«Хорошо», — подумал он. — «Кажется, Тешван счёл ниже своего достоинства помогать Слоргу и заклятия на мне никакого нет. Отчасти даже грустно. Теперь Слорг обитает в желудках тех, кого он так боялся, а его душа нашла дом в преисподней».