Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945
Шрифт:
Со дня на день должно было появиться новое оружие «Фау», и даже если «Фау-1» перестало бы вселять ужас в противника, то его гораздо более мощные преемники уничтожили бы центры военной промышленности Англии. Слухи передавались из уст в уста. Недалек тот день, когда Нью-Йорк будет засыпан ракетами, запущенными из Германии!
Несмотря на сокрушительные поражения, давление сжимающихся клещей Восточного и Западного фронтов, разрушение военной промышленности, несмотря на ежедневные массированные бомбардировки, которые разоряли и сжигали страну все глубже и глубже, несмотря на все эти очевидные доказательства
– Привет, Хейлман. Рад, что вы снова с нами.
Это было приятное воссоединение. Командир группы поспешно отпихнул папку с бумагами на подпись к краю своего большого письменного стола. Быстро поднявшись, он протянул обе руки к вновь прибывшему.
– Присядем. Дайте посмотреть, как вы выглядите. Вы можете приступить к полетам?
– Надеюсь, что да. Иначе я остался бы дома. На сей раз, в подобной сложной ситуации, это был не такой приятный отпуск.
– Я знаю, должно быть, было много слез. Рейн теперь стал полем битвы.
– Не так чтобы много, – произнес я, – но…
– Привет! Хорошо, что пришел, – это незамеченным вошел Нойман. – Извините меня, герр гауптман, но никто не ответил на мой стук. Мне срочно нужны те бумаги об испытательных полетах.
Адъютант нервно рылся в папке.
– Да, вот они, но вы все еще не подписали их.
Макнув перьевую ручку в чернильницу и вручив ее
командиру группы, он с улыбкой кивнул мне.
– Вы вернулись в подходящее время. Вы сразу же придете в форму, когда увидите, что теперь присылают нам в качестве «свежей крови». Они лишь несколько дней назад появились у нас.
Нойман поспешно схватил подписанные бумаги и быстро вышел из комнаты.
«Какой странный парень», – подумал я. Кажется, адъютанты во всем мире одинаковы. Большую часть времени они изображают усталость, но всякий раз, когда к ним в руки попадает обычный лист писчей бумаги, они изображают чертовскую занятость.
– Да, Нойман прав. Добрые старые дни Ольденбурга сочтены, [124] но я могу сообщить вам, что к нам прибыл значительно лучший «ящик».
– Реактивный?
124
С 5 сентября 1944 г. III./JG54 базировалась на аэродроме Ольденбург. Говоря о том, что его «добрые старые дни сочтены», Вайсс, вероятно, имел в виду то, что Ольденбург из тылового фактически превратился в прифронтовой аэродром.
– Еще нет, но это новый «Фокке-Вульф», который называют теперь «Дорой-9». [125] Я очень доволен ею. Она на тридцать – пятьдесят километров в час быстрее и имеет впрыск метанола. С впрыском можно летать в течение получаса, и он дает дополнительные тридцать километров в час. Этим утром к югу от Бремена на семистах метрах я обнаружил разведывательный «Спитфайр». Видели бы вы этот сумасшедший цирк. Теперь мы быстрее, чем те парни. Могу сказать вам, что это замечательное чувство.
125
Имеется
– И вы говорите это мне… А что «Спитфайр», вы сбили его?
– Как вы можете спрашивать подобное?
– Поздравляю.
– Благодарю, Хейлман. Пожалуйста, сигары, сигареты, что вы хотите. У меня здесь работа еще на несколько минут, а затем мы пойдем в ангар.
Я отрезал кончик гаванской сигары и подошел к стене, на которой висела двухметровая карта.
То, что я увидел на карте, не прибавило оптимизма. Район, в котором союзники, скорее всего, предпримут попытку прорыва, лежал между Триром и Ахеном. Канадцы и англичане были на севере, на левом фланге, так же как и во время вторжения. Большая часть Голландии была захвачена. Таким образом, линия фронта значительно сократилась.
– Так, Хейлман, я готов. Пойдемте. – Вайсс взял свой летный шлем. – Вы видели один из наших новых самолетов?
– Нет. Сначала я хотел снова увидеть «Ворона», – ответил я с улыбкой, используя шутливый кодовый позывной, который был у командира группы на фронте вторжения.
Мы оживленно беседовали, пересекая аэродром. Спустя почти семь недель после контузии я понял, что вернулся в совершенно иной мир. Пилоты практически все были новые, лишь среди наземного персонала я увидел старые надежные лица.
Минуту мы стояли молча, рассматривая новый «Фокке-Вульф».
Хорош! Он подвергся значительным изменениям, старый пузатый господин стал стройной, симпатичной дамой с волнующим именем «Дора-9». Я нашел ее ноги немного длинноватыми.
– Но внутри она похожа на старый «Фокке-Вульф», – сказал я, взглянув удивленно. – Убрали лишь старый радиальный двигатель, и теперь она оснащена рядным двигателем «Юмо-213» авиамоторного завода фирмы «Юнкерс».
Мы осмотрели новый истребитель со всех сторон.
– Как будто другой винт?
– Лопасти более широкие, и это дает значительную прибавку к скорости. Вы почувствуете, как вас вдавливает в кресло на взлете.
– Как она ведет себя на виражах? – спросил я, заметив новую дополнительную секцию фюзеляжа перед хвостовым оперением. «Дора-9» была почти на полтора метра длиннее своего старшего брата.
– О, я весьма доволен ею. Она – неплохой самолет. Должен сказать, что большая скорость и более длинный фюзеляж логически дают больший радиус разворота. Выполняйте полупетлю с разворотом более размеренно, делайте горку и выравнивайте.
– Так точно, герр гауптман! – Я щелкнул каблуками и с улыбкой приложил два пальца к своей фуражке. – Поднимем ее в воздух для наглядности?
– Отличная идея. Почему бы нет? Мы еще никогда не проводили на ней учебный бой.
Спустя тридцать минут целая эскадрилья на летном поле зачарованно смотрела за захватывающей игрой, происходившей между двумя изящными серебристыми самолетами, рисовавшими инверсионными следами узоры в небе. Выполняя фигуры высшего пилотажа – развороты с набором высоты, безумные пикирования почти до самой земли и головокружительные горки, элегантные петли, крутые спирали, бочки и виражи на грани сваливания, – командир группы и старший из его командиров эскадрилий испытывали новые истребители.