Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945
Шрифт:
Тем временем я снял свой летный комбинезон. Он был пропитан потом. Я ощупывал карманы, ища пачку сигарет. Один из механиков дал мне одну.
– Благодарю, Михель. Как дела, помимо этого?
– «Ящики» еще только возвращаются. Во всяком случае, бой должен быть закончен, потому что у них не осталось топлива.
– Так что мы теперь должны подниматься в воздух в то же самое время, что и они, [235] – проворчал Прагер, сердито ударяя своей тростью по летным ботинкам на меховой подкладке.
235
Имеются в виду истребители союзников.
– Хейни, – предупредил я.
– О, хорошо, я просто смотрю в будущее. В подходящие минуты – но вы должны надеть розовые очки, чтобы тоже увидеть это, – я вижу себя служащим на земле в должности коменданта аэродрома. Но я слишком большой ублюдок, чтобы стать ангелом, иначе старина Прагер ныне бы сменил свою форму на крылья и белую рубашку, чтобы держать свою задницу в тепле.
«Комендант аэродрома» –
Циничная форма насмешки среди всеобщего ощущения катастрофы.
Многие из получивших увечья и ранения пилотов, которые были бы счастливы закончить свою службу в качестве коменданта аэродрома, были вынуждены, чтобы спасти себя от голодной смерти, взять шарманку и просить подаяние на улице.
Глава 19
Противник захватил третий плацдарм на Рейне между Везелем и Ресом. [236] Скоро Рейн больше не будет немецкой рекой, границей Германии, а станет всего лишь естественной преградой для врага. На востоке грозило полное уничтожение, и мрачные тени, нависшие над Германией, вызывали еще больший, чем ранее, отчаянный, сумасшедший поток полумертвых от страха беженцев. В скором времени этот поток должен был захлестнуть Берлин.
236
Рес – городок в 19 км северо-западнее г. Везель.
Теперь только ненормальный не думал об обращении с просьбой о перемирии.
Но человек в Берлине, в своем мучительном разочаровании – почти на грани безумия, – продолжал прочно придерживаться своих идей, и не нашел никакого другого решения, как тащить весь народ – великую, прекрасную, культурную нацию – вместе с собой в пропасть.
Чудес не происходило, но министерство пропаганды продолжало вбивать в уши людей свои лживые сообщения.
Таппер, партийный уполномоченный, получил от крайслейтера Клоппенбурга распоряжение выступить перед группой с речью о защите рейха.
Я провел беседу с этим представителем партии. В целом он был неплохим парнем, и, по его собственному мнению – хотя он и не говорил этого вслух, – это фанатичное продолжение борьбы было абсолютно бессмысленным.
Я дал ему весьма ясно понять, что мои люди останутся верными присяге, пока я, как их командир, буду продолжать отдавать им приказы.
– Кроме того, – добавил я, – достаточный процент из них происходит из Восточной Пруссии, или, вернее, это была их родина. Нет необходимости, чтобы я что-то еще говорил вам. Теперь вы можете выступать перед моими людьми, и постарайтесь найти правильный тон для своей речи.
Таппер нетерпеливо пошел к большой столовой, где были собраны эскадрильи.
По просьбе командиров эскадрилий я использовал предлог, что это был важный инструктаж перед боевыми вылетами, предстоявшими на следующий день.
Несколькими днями позже появился оберст-лейтенант фон Корнатцки, довольно крупный мужчина приблизительно сорока лет, из глаз которого, подобно вспышкам молнии, била энергия. [237]
Он возглавлял недавно сформированные эскадрильи смертников и теперь ездил, пытаясь набрать в них пилотов.
237
Еще один пример того, как Хейлман вольно обращается с фактами. Оберст-лейтенант Ханс Гюнтер фон Корнатцки не мог весной 1945 г. появиться в группе Хейлмана, поскольку погиб еще 12 сентября 1944 г. в звании майора. В тот день он во главе II.(Sturm)/JG4 около 11.00 в районе Магдебурга атаковал соединение четырехмоторных бомбардировщиков и сбил один В-17, одержав свою шестую и, как оказалось, последнюю воздушную победу. Через несколько минут его «Фокке-Вульф» был подбит американскими истребителями. Фон Корнатцки попытался совершить вынужденную посадку, но около г. Хальберштадт его самолет задел за провода линии электропередачи и врезался в землю.
Он выступил перед людьми и почти заворожил их своей фанатичной речью.
Истребители-самоубийцы должны были пройти перевооружение. Меньшее количество оружия в обмен на более мощную броневую защиту. Оберст-лейтенант уже опробовал это со своими лучшими пилотами. [238] Он разработал собственную тактику таранных ударов по четырехмоторным бомбардировщикам: снизу сбоку, атаку с большой высоты сзади или, еще лучше, сверху спереди. Любой «ящик», который не удастся поджечь, должен был быть протаранен. Надо было только срезать его хвостовое оперение. [239] «Но в самом худшем случае я сам полностью готов врезаться непосредственно в бомбардировщик».
238
Автор снова смешивает разные события. Осенью 1943 г. майор фон Корнатцки сформировал и возглавил 1-ю штурмовую эскадрилью из 15 пилотов-добровольцев. Она должна была проверить на практике новую тактику атак четырехмоторных бомбардировщиков, предложенную фон Корнатцки. Эскадрилья была оснащена FW-190A-6, имевшими четыре 20-мм пушки MG151 и два 7,9-мм пулемета MG17, а также дополнительную броневую защиту: 50-мм
239
В данном случае речь идет о плане командира 9-й авиадивизии полковника Ханса Йоахима Херрмана, выдвинутом в конце декабря 1944 г. Он предложил создать особые истребительные части, чьей основной задачей был таран четырехмоторных бомбардировщиков. Херрман полагал использовать высотные истребители Bf-109G-10 и K-1, сняв с них «лишнее» оборудование, все бронирование и вооружение, кроме одного 13-мм пулемета MG131. Они становились легче приблизительно на 200 кг и получали прибавку скорости в 39 км/ч. Поднявшись на 12 тысяч метров, «Мессершмитты» должны были, пикируя оттуда, атаковать бомбардировщики. При этом преимущество в скорости могло позволить им уйти от вражеских истребителей. Сбивать бомбардировщики они должны были тараном, целясь в место стыковки фюзеляжа с хвостовым оперением. По мнению Херрмана, однократное массовое применение 800 таких самолетов, пилотируемых добровольцами, могло позволить уничтожить сразу около 400 тяжелых бомбардировщиков, что вынудило бы союзное командование на несколько недель прекратить дневные налеты на Германию.
Среди пилотов наступила смертельная тишина, когда оберст-лейтенант наконец огласил причину своего прибытия и «достал кота из мешка».
– Мы должны теперь сделать то, что японцы делают со своими пилотами-камикадзе. Я уже имею множество заявлений о присоединении к моему корпусу. Все они от людей, которым больше нечего терять, у них нет ни родителей, ни жен, ни детей. Большинство из нас больше не имеют своего дома, но в наших сердцах все еще горит решимость следовать за фюрером на смерть. [240]
240
В начале марта 1945 г. Геринг подписал составленное Херрманом обращение к пилотам люфтваффе, призывая их «выполнить задание, вернуться из которого имеется лишь малая возможность». 8 марта обращение, имевшее грифы «Секретно» и «После прочтения уничтожить», было передано во все части воздушного флота рейха. Желание выполнить такое задание изъявили более двух тысяч человек, большинство из них были юношами, лишь недавно окончившими авиашколы. Отобранные добровольцы направлялись в специальный центр, созданный на аэродроме Штендаль и получивший наименование учебные курсы «Эльба».
– Подумайте, сколько тысяч невинных людей день за днем и ночь за ночью становятся жертвами этих кровожадных четырехмоторных монстров. К чему моя жалкая, разрушенная жизнь, если в обмен на нее я смогу спасти тысячи жизней?
Затем он начал говорить о деталях.
Пилоты, которые уже давно были приучены каждый день смотреть смерти в глаза, чувствовали, как по их коже пробегают мурашки. Необыкновенный офицер, этот оберст-лейтенант фон Корнатцки. Нельзя было не поверить в слова, произносимые им.
Четырнадцать дней спустя с горсткой самых храбрых юнцов он набросился на соединение бомбардировщиков и встретил свою смерть. [241]
Генерал-майор Галланд, оберст Траутлофт и все члены штаба были сняты со своих постов. Некоторые утверждали, что Галланд был в концентрационном лагере, в то время как другие настаивали на том, что он снова летал в составе истребительной эскадры на юго-востоке. [242]
Начинался большой «торг».
241
Из-за нехватки самолетов и топлива Херрману не удалось воплотить свой план в полном объеме. К началу апреля на учебных курсах «Эльба» были подготовлены 250 человек, но при этом имелись лишь 150 специально модернизированных Bf-109. Свой первый и последний боевой вылет пилоты учебных курсов «Эльба» совершили 7 апреля 1945 г. 120 «Мессершмиттов», поднявшихся с пяти аэродромов, попытались перехватить и атаковать соединения В-17 и В-24, совершавших налеты на цели в Северной и Центральной Германии. Однако вылет завершился полным провалом. Часть пилотов из-за малого опыта в навигации так и не смогли найти противника, и, выработав весь запас горючего, приземлились на ближайших аэродромах. 47 Bf-109 были сбиты американскими истребителями до того, как приблизились к бомбардировщикам, еще шесть сбиты бортстрелками бомбардировщиков. Лишь 23 пилота выполнили задачу и таранили бомбардировщики, при этом, по данным американцев, они потеряли 7 апреля 1945 г. в результате таранов всего семь В-17 и один В-24.
242
Как уже упоминалось выше, после снятия с должности командующего истребительной авиацией, генерал-лейтенант Галланд пережил несколько неприятных дней, когда его жизнь, в общем, висела на волоске. Однако затем по личному указанию Гитлера ему разрешили сформировать отдельную истребительную группу, оснащенную реактивными Ме-262. К концу 1944 г. основа этой группы, получившей обозначение JV44, была уже создана. И об этом хорошо знали в истребительных эскадрах, поскольку представители Галланда объезжали их, предлагая лучшим асам перейти на службу в JV44.