Последние дни царской семьи
Шрифт:
Другим претендентом на власть, который должен был накануне переворота стать заместителем генерала Батюшина, был С. Белецкий, выдающийся в своё время директор департамента полиции, едва не ставший обер-прокурором Синода; это был человек практики, услужливый и искательный, который умел «всюду втереться».
Последнему министру внутренних дел Протопопову суждено было занять исключительное место в правительственной среде. Роль его настолько велика, что на его характеристике следует остановиться подробней.
А. Д. Протопопов, помещик и промышленник из симбирских дворян и член Государственной Думы от партии 17 октября,
В то время у Протопопова были уже широкие планы. Он лелеял мысль о большой газете, которая объединила бы промышленные круги и в которой сотрудничали бы «лучшие писатели – Милюков, Горький и Меньшиков». Газета воплотилась впоследствии в «Русскую Волю». Тогда же в голову его вступила «дурная и несчастная мысль насчёт министерства», ибо «честолюбие его бегало и прыгало»; первоначально он думал лишь о министерстве торговли.
Действуя одновременно в разных направлениях и не порывая отношений с думской средой, Протопопов сумел проникнуть к царю и заинтересовать его своей стокгольмской беседой, а также – приблизиться к Бадмаеву, с которым свела его болезнь, и к его кружку, где он узнал Распутина и Вырубову.
16 сентября 1916 года Протопопов, неожиданно для всех и несколько неожиданно для самого себя, был, при помощи Распутина, назначен управляющим Министерством внутренних дел. Ему сразу же довелось проникнуть в самый «мистический круг» царской семьи, оставив за собой как Думу и прогрессивный блок, из которых он вышел, так и чуждые ему бюрократические круги, для которых он был неприятен, и придворную среду, которая видела в нём выскочку и со свойственной ей порою вульгарностью языка окрестила его «балаболкой».
Почувствовав «откровенную преданность» и искреннее обожание к «Хозяину Земли Русской» и его семье и получив кличку «Калинин» (данную Распутиным), Протопопов с присущими ему легкомыслием и «манией величия» задался планами спасения России, которая всё чаще представлялась ему «царской вотчиной». Он замышлял передать продовольственное дело в Министерство внутренних дел, произвести реформу земства и полиции и разрешить еврейский вопрос.
На деле оказалось, прежде всего, полное незнакомство с ведомством, сказавшееся, например, при посещении Москвы, описанном Челноковым. Протопопов стал управлять министерством, постоянно болея «дипломатическими болезнями», при помощи многочисленных и часто меняющихся товарищей; среди них были неофициальные, как Курлов, возбуждавший особую к себе и своему прошлому ненависть в общественных кругах. Протопопову, по его словам, «некогда было думать о деле»; он втягивался всё более в то, что называлось в его времена «политикой»; будучи «редким гостем в Совете Министров», он был частым гостем Царского Села.
С первого шага Протопопов возбудил к себе нелюбовь и презрение общественных и правительственных кругов. Отношение Думы сказалось на совещании с членами прогрессивного блока, устроенном 19 октября у Родзянки (см. прил. V в конце книги); но Протопопов, желавший, «чтобы люди имели счастие», и полагавший, что «нельзя гений целого народа поставить в рамки чиновничьей указки», оказался, несмотря на жандармский мундир Плеве, в котором он однажды щегольнул перед думской комиссией, неприемлемым и для бюрократии, увидавшей в нём мечтателя и общественного деятеля, недаром сам Распутин сказал однажды, что Протопопов – «из того же мешка» и что у него «честь тянется, как подвязка».
К этому присоединилось влияние личного характера Протопопова, который «стал в контры с собственной думою» и заставил многих сделать из него «притчу во языцех» и отнестись к нему юмористически. Характерно, например, его (ставшее известным лишь впоследствии) знакомство с гадателем Шарлем Переном, едва ли не германским шпионом, о чём и предупреждал директор департамента полиции; Протопопов не хотел об этом знать, веруя в свой «рок»; он неудержимо интересовался тем, что говорил ему Перен: что «его планета – Юпитер, которая проходит под Сатурном» и разные гороскопические вещи.
Полная неудача в замышленных реформах и травля со всех сторон озлобили Протопопова. В то время как Милюков накануне убийства Распутина назвал его в Думе «загадочной картинкой», Протопопов вступил уже на путь «революционно-правой», по собственному выражению, политики, выразившейся в борьбе с Государственной Думой, запрещении съездов, преследовании общественных организаций и печати, давлении на выборы и, наконец, многочисленных арестах, завершившихся январским арестом рабочей группы Военно-Промышленного Комитета. Этим, а также и тем, что на Протопопова временами «накатывало», что сближало его с духом Царского Села, объясняется его пребывание на посту до конца; после убийства Распутина 17 декабря положение Протопопова не только не пошатнулось, но упрочилось: 20 декабря он был из управляющих сделан министром внутренних дел и с тех пор, несмотря на все окружавшие его враждебные толки и на многочисленные попытки весьма влиятельных лиц заставить его уйти, продолжал своё дело до последней минуты.
Личность и деятельность Протопопова сыграли решающую роль в деле ускорения разрушения царской власти. Распутин накануне своей гибели как бы завещал своё дело Протопопову, и Протопопов исполнил завещание. В противоположность обыкновенным бюрократам, которым многолетний чиновничий опыт помогал сохранять видимость государственного смысла, Протопопов принёс к самому подножию трона весь истерический клубок своих личных чувств и мыслей; как мяч, запущенный расчётливой рукой, беспорядочно отскакивающий от стен, он внёс развал в кучу порядливо расставленных, по видимости устойчивых, а на деле шатких кегель государственной игры.
В этом смысле Протопопов оказался действительно «роковым человеком».
II
НАСТРОЕНИЕ ОБЩЕСТВА И СОБЫТИЯ НАКАНУНЕ ПЕРЕВОРОТА
Январские и Февральские доклады Петербургского охранного отделения. – Арест Рабочей группы Центрального Военно-промышленного комитета и роль Обросимова. – Выделение Петербургского военного округа. – Приготовления к 14 февраля. – Настроения светских кругов и армии. – Последний всеподданнейший доклад Родзянко. – Н. Маклаков и его проект манифеста. – Открытие сессии законодательных палат