Последние контрудары Гитлера. Разгром Панцерваффе
Шрифт:
Выход немцев на оперативный простор позволял им распространяться сразу в нескольких направлениях, увеличивая периметр вклинения в построение 3-го Украинского фронта. Окаймление этого вклинения введенными в бой из резерва и снятыми со спокойных участков соединениями было уже невозможно. Выдвигавшийся к каналу Шарвиз 18-й танковый корпус и части 133-го стрелкового корпуса оказались обойдены с севера и юга. Фактически они оказались отрезанными от главных сил фронта, попали в окружение. «Котел» пока еще был неплотным, окружение пока еще выражалось в прерывании основных линий снабжения, а не в окаймлении танков и пехоты плотными заслонами на всех направлениях.
САУ StuG 40 (полуразобранная, без орудия) и венгерская 105-мм «Zrinyi». Будапешт, февраль 1945
После обхода и охвата танкового и стрелкового корпусов из резерва фронта, никаких препятствий для дальнейшего продвижения на восток у частей корпуса Гилле не осталось. Во второй половине дня 19 января IV танковый корпус СС вышел к Дунаю и захватил Дунапентеле. Обстановка была такой, что командованию 3-го Украинского фронта было предоставлено право самому решить, продолжать ли удерживать плацдарм на западном берегу Дуная или оставить его. Маршал Ф. И. Толбухин, оценивая впоследствии действия наших войск в районе озера Балатон в январе 1945 года, говорил: «После прорыва противника к Дунаю обстановка для войск 3-го Украинского фронта создалась в первое время тяжелая. Южный фланг прорыва был открыт, это угрожало окружением 57-й армии, 1-й болгарской армии и 12-му югославскому корпусу, занимавшим позиции юго-восточнее озера Балатон и по реке Драве до ее устья. Переправы через Дунай были в одну ночь снесены штормом. Штаб фронта находился в городе Пакш, туда доходила танковая разведка противника… Откровенно говоря, обстановка была опасная, и нам была предоставлена возможность решить вопрос о дальнейшей целесообразности удержания плацдарма западнее Дуная. Уходить за Дунай было обидно — Вена стала казаться далекой, а на вторичное форсирование Дуная при организованной его обороне противником в ближайшее время надежд не было» (Малахов М. М. Освобождение Венгрии и восточной Австрии (октябрь 1944 г. — апрель 1945 г.). М.: Воениздат, 1965, С. 123).
Зенитный танк Flakpanzer IV «M"obelwagen» с 37-мм пушкой Flak 43, брошенный на одной из улиц Будапешта. Февраль 1945 года. Обратите внимание на немецкий десантный планер, воткнувшийся в верхний этаж здания (АСКМ).
Как мы видим, советское командование поначалу расценило немецкое наступление как попытку ликвидировать занимаемый 3-м Украинским фронтом плацдарм на западном берегу Дуная. Действительно перспектива удара в обход озера Балатон в тыл 57-й армии выглядела угрожающе. Неопределенность планов противника поначалу вынудила командование 3-м Украинским фронтом осторожнее распределять резервы. Для прикрытия промежутка между озером Балатон и Дунаем был направлен 30-й стрелковый корпус, переданный со 2-го Украинского фронта (высвобожденный в результате успешного штурма Будапешта). Однако без взаимодействия армейской группы Бальк со 2-й танковой армией и главным командованием «Юго-Восток» на Балканах такая операция была нереализуемой. Следует сказать, что немецкое командование планировало наступление 2-й танковой армии на этом направлении. Она получала кодовое наименование «Ледокол» (Eisbrecher). Наступление было даже запланировано на 25 января 1945 г., однако 24 января пришел приказ из ОКХ, откладывающий «Ледокол» на неопределенный срок. Одним словом даже возможность ввести противника в заблуждение относительно действительных задач нового наступления немецкое командование не использовало.
Впрочем даже без неопределенности планов противника относительно плацдарма в целом, обстановка была угрожающей. Быстрое распространение противника до Дуная привело к тому, что находившиеся в глубине построения 4-й гв. армии резервы оказались израсходованы. Несмотря на отвлечение части сил наступающего на окружение 18-го танкового и 133-го стрелкового корпусов, воспрепятствовать дальнейшему распространению противника по всем направлением советские войска не могли. Именно по такому сценарию развивались катастрофы 1941–42 гг. Если бы позади рухнувшего фронта был не Дунай, а тылы фронта, немцы могли прорываться в глубину подобно «Блау» и «Барбароссе». Задача Толбухина была проще восстановления рухнувшего фронта. Задачей немцев был прорыв к Будапешту, путь к которому лежал через дефиле между озером Веленце и Дунаем. Ширина этого дефиле была всего 17 км, и построение устойчивой обороны с опорой на него было гораздо проще, чем восстановление гигантского рухнувшего фронта.
Однако даже для выстраивания 17-км фронта резервов у командующего 4-й гв. армии уже не было. В связи с этим в подчинение Г. Ф. Захарова из резерва фронта передавались 5-й гв. кавкорпус, 1-я мехбригада 1-го гв. мехкорпуса, 145-й полк СУ-100 и ряд артиллерийских частей. Кавкорпус генерала Горшкова был использован для обороны промежутка между оз. Веленце и Дунаем, через который можно было прорваться к Будапешту.
В общем случае кавалерийские соединения были существенно слабее пехоты. Однако в реалиях 1945 г., при численности стрелковых дивизий по 4–5 тыс. человек, кавалерия смотрелась уже совсем по-другому. Подвижные соединения Красной армии, как наиболее ценный ресурс, поддерживались в хорошей форме. По данным на 20 января 1945 г. 5-й гв. кавкорпус насчитывал 17801 человек личного состава, 86 орудий калибром 45-76-мм, 6 СУ-76 и 26 танков, что вкупе с подвижностью делало его весомым козырем в руках командования 3-го Украинского фронта.
Немецкий танк Pz.VI Ausf.B «K"onigstiger» из состава 509-го батальона тяжелых танков, подбитый во время боев у озера Балатон. Февраль 1945 года. На лобовом листе корпуса видно тактическое обозначение — буква G (ЦАМО).
Истребитель танков Jagdpanzer 38 (t) «Hetzer», застрявший и брошенный экипажем. Район озера Балатон, февраль 1945 года (АСКМ).
Распоряжение о выходе на новый рубеж обороны кавалеристы получили 19 января. До этого 18 января корпус сосредотачивался в районе к западу от Будапешта. Теперь ему предстояло после 95-километрового марша занять оборону между оз. Веленце и Дунаем. К оборудованию позиций три кавдивизии приступили только около полуночи 19 января. Готовившаяся несколько часов оборона вряд ли бы устояла под ударом главных сил IV танкового корпуса СС. Однако рокового удара по позициям кавалеристов с рассветом следующего дня не последовало. До 14.00 20 января немцы на этом ключевом для них направлении вообще активности не проявляли. Во второй половине дня они ограничились прощупыванием обороны набольшими группами пехоты и танков. Причины этого были тривиальными — проблемы со снабжением. По показаниям захваченных казаками пленных танки корпуса Гилле на этом участке простояли весь день без горючего.
Показания захваченных пленных подтверждаются документами противника. Продвинувшаяся далеко вперед немецкая ударная группировка действительно испытывала проблемы со снабжением. Удержание советскими войсками Секешфехервара, являвшегося крупным узлом дорог, серьезно затрудняло работу тылов IV танкового корпуса СС. Еще больше осложняли работу тыловых служб погодные условия. В два часа ночи 20 января, когда кавалеристы лихорадочно готовили оборону, оберквартирмейстер 6-й армии докладывал начальнику штаба армейской группы «Бальк»:
«В результате снегопада и сильных ветров образовались чрезвычайно большие снежные заносы, которые вызывают длительные задержки в движении колонн.
Доставка предметов снабжения сильно задерживается» (ЦАМО РФ, ф. 500, оп. 12462, д. 243, л. 31).
Заметную роль в сковывании корпуса Гилле сыграли окруженные в районе Абы и Шаркерестура 18-й танковый и 133-й стрелковый корпуса. Даже находясь в окружении, они создали угрозу коммуникациям вышедших к Дунаю дивизии СС «Викинг» и 3-я танковой дивизии. На тот момент в строю в танковом корпусе Говоруненко числились 51 Т-34, 8 ИСУ-122 и 5 СУ-76. Помимо этого вместе с танкистами в окружение попали стрелковые части. Это заставляло немцев с осторожностью относиться к блокированной группировке и не затягивать с ликвидацией «котла» — удар по их коммуникациям мог последовать в любой момент. В период «блицкригов» 1939–1941 гг. разгром окруженных советских частей наверняка был бы поручен идущей следом пехоте. В январе 1945 г. никаких шагающих следом за танковыми клиньями колонн пехоты уже не наблюдалось. Поэтому IV танковому корпусу СС пришлось ликвидировать окруженные советские части самостоятельно. От «Викинга» был отправлен назад, на запад, сильный отряд с танками. Этот отряд вышел с востока к штабу 18-го танкового корпуса и обстрелял его.
Подбитый в ходе боев у озера Балатон немецкий танк Pz.V Ausf.D «Panther» позднего выпуска. Февраль 1945 года. Машина имеет циммеритное покрытие (АСКМ).
Вкупе с захватом «Тотенкопфом» Шергельеша 20 января обстановка вокруг двух советских корпусов стала угрожающей. Толбухин приказал командирам корпусов прорываться в южном направлении. Выбор направлений для прорыва, строго говоря, был невелик. На востоке лежал Дунай, который можно было форсировать и выйти к своим, в лучшем случае, ценой потери большей части боевой и вспомогательной техники. Это было совершенно неприемлемо, даже не принимая во внимание сложности форсирования реки окруженцами. На севере было озеро Веленце и 17-км коридор между ним и Дунаем. Здесь переход линии фронта был бы затруднен присутствием главных сил противника. Колонны окруженцев были бы попросту разгромлены на подходе к линии соприкосновения войск сторон. Оставался один путь — на юг.