Последние ритуалы
Шрифт:
Дори в замешательстве поглядел на своих собеседников, вероятно, прикидывая, подразумевала ли операция определенный уровень профессиональной подготовки или считается нелегальной. Заново прикусив сигарету, он произнес:
— Нет. Я этого не делал.
— Можно взглянуть на твою руку чуть повыше? — спросила Тора, вспомнив, как Хюги рассказывал о сожалениях Дори из-за сделанной татуировки.
— Зачем? — Юноша откинулся на спинку дивана.
— Нам так хочется, — сказал Маттиас, сдвигаясь к краю своего стула, хотя понятия не имел, зачем это нужно Торе. — Будь паинькой
— Нате!.. — крикнул он, с силой ткнул сигаретой в пепельницу и, сверкая глазами, закатал рукава.
Тора подалась вперед.
— «Дерьмо»? — прочитала она на правой руке юноши, сразу над запястьем.
— И что? — Халлдор опустил рукав.
— Да ничего, — сказала Тора. — Просто у того, кто делал Гаральду операцию, была такая же татуировка. — Она усмехнулась и спросила: — А зачем ты это себе наколол?
— Не важно, — медленно произнес Дори. Он запустил пальцы в волосы и зажмурился. — О’кей! Язык ему разрезал я. У Хюги дома. Гаральд меня все время упрашивал, вот и уболтал в конце концов. Вы же понимаете, я не мог ему бесконечно отказывать. Пришлось на время позаимствовать из больницы инструменты, а обезболивающее я стащил. Никто не заметил. Хюги мне ассистировал. Это было довольно противно, но получилось неплохо.
«Да уж», — подумала Тора.
— Интересно, в больнице обрадуются, если узнают, что ты украл медикаменты?
— Куда там… — ответил Дори. — Поэтому я и не афишировал свою роль. Не хочу, чтобы меня считали фриком. Мне это может навредить в учебе.
Маттиас покачал головой, а потом неожиданно сменил тему.
— Я бы хотел спросить тебя кое о чем, что звучит довольно странно, — а может, для тебя и не странно и ты с этим сталкивался… — После короткой паузы, поймав тревожный взгляд Дори, Маттиас продолжил: — Ты знал, что Гаральд практиковал сексуальное самоудушение, чтобы усилить удовольствие?
Лицо Дори стало пунцовым.
— Я не хочу это обсуждать, — резко возразил он.
— Почему? — спросил Маттиас. — А вдруг именно это стало причиной его смерти?
Колени Халлдора запрыгали вверх-вниз, ботинки выбивали дробь на сверкающем паркете.
— Гаральд не так умер, — прошептал он.
— Откуда такая уверенность? — подхватила Тора.
Дори молчал. Тора и Маттиас смотрели на него и ждали. Наконец юноша сдался и со вздохом произнес:
— Черт его знает, какое это ко всему имеет отношение, но да, Гаральд подобными вещами время от времени занимался.
— Откуда ты это знаешь? — резко спросил Маттиас.
Халлдор замер и отвел глаза.
— Он сам сказал. Предлагал мне попробовать.
— Ты пробовал? — спросила Тора.
— Нет, — твердо ответил он, и Тора ему поверила. — Я, конечно, вытворял всякое, но такой безумной дури еще не видел.
— Видел? — повторил Маттиас.
Дори покраснел еще сильнее.
— Ну, не то чтобы видел, я не это имел в виду… — Он уставился в пол. — Дело было здесь, нынешней осенью. Мы круто потусили, а потом я вырубился на этом самом диване и проснулся среди
— Может, он пытался покончить с собой? — спросила Тора.
— Нет, — покачал головой Дори. — Давайте я не буду подробно описывать, что именно он в это время делал и в каком виде я его нашел?
Теперь покраснела Тора. Дори это заметил, у него улучшилось настроение, и он бодро продолжил:
— Потом я это обсуждал с Гаральдом, и он откровенно рассказал, чем занимался. Он даже предложил мне попробовать, говорил, что это просто улет. При этом он полностью осознавал, что подвергался опасности, и в тот раз был напуган до смерти.
— Значит, он не прекратил этим заниматься после такого потрясения? — спросил Маттиас.
— По-моему, нет, — ответил Дори. — Трудно, конечно, сказать наверняка — он здорово тогда струхнул.
— Ты помнишь, когда это случилось? — поинтересовался Маттиас.
— В ночь на одиннадцатое сентября.
Маттиас задумчиво кивнул, посмотрел на Тору и сказал по-немецки:
— Через несколько дней он слетал в Германию и изменил завещание.
Тора тоже кивнула, согласившись с его догадкой, что сидящий перед ней молодой человек — тот самый исландец, на которого намекал юрист семьи Гунтлиб. Он спас Гаральду жизнь, и друг решил его отблагодарить, завещав ему часть своих капиталов.
— Между прочим, я понимаю немецкий, — хитро усмехнулся Дори.
Маттиаса это не смутило, ему было чем ответить.
— Хюги рассказал, что Гаральд тебя унижал перед остальными, все время высмеивал. Тебя это задевало?
Дори фыркнул.
— Хюги гонит. Ежу понятно, что Гаральд был не такой, как все. Он мог надо мной поприкалываться, так он и был прикольщик. На самом деле ко мне он относился нормально, особенно когда мы с ним бывали наедине. А при других мог повести себя как говнюк. Я все это пропускал, спросите у того же Хюги. И кстати, Гаральд потом всегда извинялся. Так что мне было по фигу, просто доставало, пока длилось.
Тора прекрасно улавливала, что кроется за его бравадой, — для этого не требовалось особой проницательности. Понятно, что в действительности Халлдор с трудом выносил такое к себе отношение.
— А чем ты помогал Гаральду в его исследованиях? — спросила она. — Что конкретно для него делал?
Дори ответил мгновенно, радуясь, что сменили тему.
— Да ничего особенного — переводил ему разные тексты, изредка помогал их получить. Он хватался то за одно, то за другое. Мне казалось, что без всякой связи, но я не историк, откуда мне знать. Я, допустим, читаю ему какой-нибудь отрывок, который перевел, а он вдруг обрывает меня на середине и просит почитать что-нибудь из другого текста.