Последние слова знаменитых людей

Эта книга – не коллекция предсмертных слов. Скорее это пять сотен коротких (и, по возможности, занимательных) историй о знаменитых людях и их последних словах. «Последних» не обязательно в буквальном смысле; нередко это лишь наиболее значимые слова, сказанные в ожидании смерти.

Сюда же относятся предсмертные записки, прощальные стихотворения, последние написанные строки, эпитафии, сочиненные для себя.

Многие персонажи этой книги известны доныне, другие были знамениты в свое время, но некоторые

В античности жизнь человека представлялась своего рода драмой. Эту драму нужно было сыграть хорошо, а предсмертные слова героя были его финальной репликой. Им придавалось особое значение. Если же эти слова были историку неизвестны или казались не заслуживающими внимания, историк сочинял их сам. Именно так появились почти все предсмертные слова героев древности.

Но сочинение легендарных фраз продолжается и поныне. Оно и неудивительно. Обычно слова умирающих ничего примечательного в себе не содержат. «История, – замечает Марк Твен, – почти не знает примеров, когда человек, подойдя к концу своей жизни неподготовленным, произнес бы стоящую вещь; напротив, известны тысячи случаев, когда человек, доверившись последнему мгновению, торжественно произносит какую-нибудь ерунду и покидает этот мир, чувствуя себя идиотом».

Последние слова знаменитостей редко бывают достоверны на сто процентов; речь идет лишь о степени их достоверности. И наименее достоверны как раз наиболее известные, а также наиболее остроумные фразы. «Самые прекрасные слова умирающих сказаны ими посмертно», – справедливо заметил итальянец Роберто Джервазо.

Легендарными фразами не стоит пренебрегать. Среди парадоксов Оскара Уайльда есть и такой: «Истинны в жизни человека не его дела, а легенды, которые его окружают… Сквозь них мы можем смутно разглядеть подлинное лицо человека».

Однако читатель, я полагаю, хотел бы знать, что было действительно сказано, а что лишь выдумано впоследствии. Поэтому по мере возможности я старался отделять легенды от фактов и указывать, откуда именно известна та или иная фраза.

«Последние слова», выделенные полужирным шрифтом, приводятся в первом лице, даже если в источнике (биография, мемуары) они приведены в третьем лице.

Если в заглавии рубрики национальная или государственная принадлежность не указана, речь идет о российских деятелях, например: «Анна Павловна ПАВЛОВА (1881–1931), балерина».

Даты, относящиеся к истории России до 14 февраля 1918 года, даются по старому стилю.

В 40 лет Аббот стал спикером Палаты общин, затем – Главным судьей королевского трона. Свою карьеру он закончил на посту губернатора Лондона.

В мае 1832 года 69-летний Аббот писал другу: «Мой дух настолько подавлен, что, когда я не занят полностью каким-либо неотложным делом, я погружаюсь в состояние, близкое к оцепенению».

Пять месяцев спустя, 26 октября, Аббот председательствовал на процессе против городских властей Бристоля. В первый же день процесса ему стало плохо. Он вернулся из Бристоля в Лондон и 4 ноября умер – по-видимому, от инсульта. Несколько позже рассказ о его смерти появился в сборниках биографий.

Когда вокруг умирающего собралась плачущая семья, он вдруг стал слабо двигать рукой по подушке, как если бы что-то писал. Затем он произнес своим обычным судейским тоном:

– А теперь, господа присяжные, вы можете удалиться для вынесения приговора.

Сказав это, он закрыл глаза и отошел в мир иной.

В возрасте 21 года Абд ар-Рахман стал правителем Кордовского эмирата (потом – халифата). За время своего правления он отвоевал у христиан большую часть Испании и добился невиданного доселе процветания своей страны.

Незадолго до смерти великий халиф сказал, что за полвека его правления удача ни разу не изменила ему; он побеждал врагов, приобрел друзей, насладился всем, чего люди желают; он исчерпал всё. А закончил он так:

– Я подсчитал число дней, в которые за все эти годы я был действительно счастлив: таких дней оказалось четырнадцать.

Нам неизвестно, когда и где родилась эта легенда. Но в Европе ее узнали в XVIII веке, из книги француза Дени Кардонна «История Африки и Испании под владычеством арабов» (1765). Только здесь говорилось не о предсмертных словах, а о записке, оставленной халифом после смерти.

Лев Толстой, беседуя с Горьким, заметил:

«Халиф Абдурахман имел в жизни четырнадцать счастливых дней, а я, наверное, не имел столько».

В историческом бестселлере Светония «Жизнь двенадцати цезарей» кончина Августа описана как идеальная смерть идеального правителя.

Чувствуя близость конца, он несколько раз спрашивал, нет ли в Риме беспорядков из-за него. Потом попросил зеркало, велел причесать ему волосы и поправить отвисшую челюсть. Вошедших друзей спросил:

– Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию жизни?

И продекламировал двустишие в духе обычного окончания римских комедий:

(Август, среди прочих своих занятий, писал и стихи.)

Скончался он на руках у жены со словами:

– Ливия, помни, как жили мы вместе! Живи и прощай!

С Ливией он прожил счастливо полвека с лишним – случай почти беспримерный в истории государей.