Последние стихотворения
Шрифт:
Рембо вспоминает и "цитирует" в стихе 16 свое стихотворение "Вороны".
Даже заглавие стихотворения - загадка. "La riviere de Cassis" скорее всего должно быть собственным именем несуществующей реки, хотя слово "кассис" означает черную смородину, а "касси" (пишется одинаково) - выемку, желобок поперек дороги. С большой натяжкой пытаются идентифицировать "реку Кассис" с небольшим правым притоком Мезы (Мааса) - Семуа, текущим по бельгийским и французским Арденнам и впадающим в Мезу севернее Шарлевиля. Над Семуа у Буйона стоят развалины замка известного вождя крестоносцев Готфрида Вульонского. С Арденнами
– Н. В.) на своем ложе болтливогремящнх камней".
В стихотворении можно видеть внутреннюю связь с "Воронами" а стихами Рембо о Коммуне: поэт в нем не хочет принимать ни засилья старья, ни "деревенщины"; вновь просит он, чтобы "вороны" возвещали Франции о гражданском долге; они ободрят "пешехода", т. е. Рембо-изгоя (беженца, скрывающегося от версальцев?).
VI. Комедия жажды
Впервые напечатано без ведома автора в "Ла Вог" Э 7 за 7-13 июня 1886 г. и в том же году в книге Рембо "Озарения".
До 1912 г. печаталось без заглавия по автографу "рукописи Пьер Берес", с 1912 г.
– с заглавием и некоторыми отличиями по автографу "рукописи Луи Барту", содержащей неполный вариант стихотворения, озаглавленного "Ад жажды".
Мучительная жажда в прямом и особенно в переносном смысле - одна из преследовавших Рембо тем.
"Комедия жажды" (или "Ад жажды"), хотя ей свойственны все формальные ухищрения и вызывающие вольности предыдущих вещей, имеет более ясно выраженную тему. Рембо будто собирает воедино всех своих противников собственнические традиции постылой материнской семьи, лживую, с его точки зрения, романтизацию жизни в поэзии "вчерашнего дня", ставит с этим рядом и принявшую его с распростертыми объятиями литературную богему круга Верлена. Все они так или иначе, но якобы понимают жажду поэта в "одомашненном" смысле - пить доброе домашнее вино, сидр, молоко, чай, кофе, бредни романтического духа, горькие аперитивы или абсент, полынную водку. Рембо же все это надоело и не нужно: пить - это искать гибели у неведомых свирепых рек, пить какую попало воду у водопоя для скота, "пить" горькую смерть погребальных урн... мечтать об уединенном тихом городе и "пить" терпение; но такого места нет, и все пути утоления жажды заказаны для поэта навек. Остается только мечта быть, как дикая природа, "пить", как дикая природа, - мечта, реализуемая лишь как гибель на лоне природы.
В стихотворении зреет идея "Одного лета в аду" - идея отказа от той новейшей поэзии, которой сам Рембо придал такой мощный импульс.
Другой (по неполному тексту, без 4-й и 5-й главок) перевод В. Брюсова (обратить внимание на воссоздание переводчиком необычных рифм: Норвегии - о снеге и):
1. Предки (Они)
Твои великие мы Предки,
Предки!
Покрытые холодным потом
Луны, деревьев и тумана.
Смысл наших вин сухих был: жить!
Под этим солнцем без обмана
Что надо человеку?
– Пить.
Я
Ах, умереть на побережьях диких!
Они
Твои великие мы Предки
Из степи.
Мы жбаны налили водою.
Послушай, как журчат потоки
Вкруг влажных замков - далеко.
Мы
Там есть и сидр и молоко.
Я
Ах, убежать к свободным водопоям!
Они
Твои великие мы Предки.
Ах, бедный!
В шкапах мы сберегли ликеры.
И чай и кофе будут скоро
Кипеть; есть в чайниках вода.
Взгляни: разводы и узоры.
Мы с кладбища пришли сюда...
Я
Ах, выпить, выпить все до дна!
2. Дух (Он)
Бессмертные ундины,
Явитесь из пучины.
Венера, дочь лазури,
Смири волненье бури.
Ты, Вечный Жид Норвегии,
Расскажи о снеге и
Ведавшие горе
Пропойте песнь про море.
Я
Напитков чистых мне не надо,
Воды не лейте в мой стакан!
Ни образами, ни Элладой
Я никогда не буду пьян.
Я жажде верен, как красотке.
Певец, та жажда - дочь твоя!
О гидра тайная, без глотки,
Не от тебя ль погибну я!
3. Друзья (Они)
Идем! вдоль побережий
Вином залит простор!
Потоком биттер свежий
Течет но склонам гор!
Туда - толпой бессонной
Где взнес абсент колонны!
Я
Стран этих чужд поэт.
Прочь опьяненья бред!
Милее мне, быть может,
В болоте гнить, где тины
И ветер не встревожит,
Качая ив вершины.
[. . . . . . .]
VII. Добрые мысли поутру
Впервые напечатано Рембо без заголовка как цитация в книге Рембо "Одно лето в аду" (187,4), затем без ведома автора - в книге Рембо "Реликварий" (1891).
Существует два автографа; стихотворение принято печатать по так называемой первой рукописи, где оно озаглавлено, есть дата и пунктуация.
Текст в книге "Одно лето в аду" заметно отличается, и не исключено, что он был воспроизведен Рембо по памяти.
В "Добрых мыслях..." Рембо также вольно обращается с традициями французской версификации, как и в предыдущих вещах. Может быть отмечено "незаконосообразное" элидирование немых "е", без которого, например, стихи 1 и 7 были бы не восьмисложниками, а соответственно девяти- и десятисложниками.
Вместе с тем исследователи отмечают удавшуюся простоту стихотворения, приближающую его к некоторым стихам XVIII в., в частности к стихам либреттиста в драматурга Шарля-Симона Фавара (1710-1792).
По своему гуманистическому пафосу и сочувствию труженикам стихотворение стоит близко к таким стихотворениям "Цветов Зла", как "Вино Старьевщиков", и к "Стихотворениям в прозе" Бодлера.
В последней строфе: "Царица Пастухов..." - неясно, продолжается ли обращение к Венере, или имеется в виду Богоматерь. Тем более что "вино" (l'eau-de-vie) здесь может означать просто "водку", но (по правилам: без дефисов) также и евангельскую "воду живую", т. е. спасающую веру (например, Иоанн, 4, 7-15, разговор Иисуса с Самарянкой). Другой перевод - Н. Банникова:
Лето. Утро. Четыре часа.
Еще сон не покинул влюбленных.
В дальних рощах, росой окропленных,
Раздались голоса.
Дышит утренняя синева
На сады Гесперид золотые.
И стучат, закатав рукава,
Мастера молодые.
Это там, под щитом небосклона,
У глухих, обомшелых дорог,
Где возводят царю Вавилона
Величавый чертог.
Топорами звенят и стучат
Мастера, напрягаясь без меры.
О, так пусть хоть влюбленные спят!
Огради их, Венера!