Последние сто дней рейха
Шрифт:
Вейдлинга отпустили, и он пошел в приемную, где находились Борман, Бургдорф, Аксман, адъютанты фюрера и две непринужденно беседовавшие секретарши. Расстроенный тем, что произошло в зале совещаний, Вейддинг стал изливать присутствующим все то, о чем не хотели слушать Кребс и Гитлер. Единственная надежда заключалась, по его мнению, в том, чтобы покинуть как можно скорее Берлин. Такой выход был возможен только если извне будет нанесен удар. Учитывая, что Венк находится недалеко от Потсдама, этот план был реально выполним в течение ближайших сорока восьми часов. Согласились все, даже Борман.
Это ободрило Вейдлинга, и он решил повторить свои предложения Кребсу, как только тот вышел из комнаты
В восьмидесяти километрах в штабе Венка радист отбивал Вейдлингу следующее сообщение: "Контрнаступление 12-й армии остановлено южнее Потсдама. Войска ведут ожесточенные оборонительные бои. Предлагаю прорываться к нам. Венк".
Радист стал ждать подтверждения, но его не последовало.
В штабе Деница в северной Германии граф Шверин фон Кросиг сделал пространную запись в своем дневнике, которую фактически можно считать некрологом национал-социализму. Он, конечно, отражал частную точку зрения, но она соответствовала тем выводам, которые сделали многие немцы, желавшие найти выход из уже проигранной войны. "Жаль, что Геринг с его талантом, властью и популярностью среди немцев не использовал все свои качества во время войны, наплевательски относясь к ходу событий и позволяя страстям к охоте и коллекционированию завладеть собой… Он почивал на лаврах, которые заслужило люфтваффе в течение первых лет войны. Он единственный несет ответственность за то, что вовремя не смог обеспечить рейх истребителями для защиты с воздуха. Предупреждения и увещевания не подействовали. Поскольку мы проиграли войну в военном плане из-за неспособности люфтваффе выполнить свои задачи, то Геринг может считаться главным виновником всех бедствий, которые обрушились на немецкий народ. В области политики основная вина лежит на Риббентропе. Своим чванством и несдержанностью он отдалил от Германии нейтральные страны… Среди других виновников такие люди, как Эрих Кох. Следствием его криминально-фальшивой политики на востоке стало то, что немцев воспринимали не как освободителей, а как угнетателей. В результате этого на Украине и в других областях России люди отказывались сотрудничать с нами, вместо этого они уходили в партизаны и фанатично сражались против нас. И, наконец, такие люди, как Борман, которого я рассматриваю как злого гения фюрера, его теневой «коричневой» эманацией… Борман чересчур возвысил партию — ей даже дали разрешение организовать фольксштурм, результаты которого известны всем. Партийное соперничество обострило жажду власти у ничтожеств, а политические разногласия, существовавшие между членами партии, часто сомнительного характера, росли безгранично… В результате всего этого огромная часть лояльного и храброго немецкого населения приветствовала армии западных держав как освободителей, не только из-за страха бомбежек, а из-за страха перед террором больших начальников".
Глава 26
"Шеф мертв"
К утру 28 апреля группа армий «Висла» была практически полностью расчленена, а ее командование уже открыто выражало неповиновение приказам командования.
9-я армия Буссе не представляла собой силы, а являлась, по сути, окруженной группой людей, отчаянно пытавшихся уйти с тысячами гражданских в безопасное место к Венку. Другая половина группы армий Хейнрици, 3-я танковая армия Мантейфеля, также оставила свои позиции и с боями пробивалась на запад, чтобы не попасть в руки русских. Перед ней стояла цель — сдаться англо-американцам.
Вопреки воле Гитлера Мантейфель отдал приказ на общее отступление, и когда Хейнрици позвонил Йодлю в десять утра и сказал, что один корпус находится у реки Хавел, то обычно сдержанный Йодль вспылил: "Они врут мне со всех сторон!".
Кейтель позвонил Мантейфелю напрямую и обвинил его в "пораженческих настроениях", сказав, что собирается приехать в штаб 3-й танковой армии в Нойбранденбурге во второй половине дня, чтобы выяснить, что происходит на самом деле.
Когда Хейнрици проинформировали об этом, он немедленно поехал в Нойбранденбург и ждал там с Мантейфелем до 14. 30, когда им передали сообщение с инструкцией встретить Кейтеля в Нойстрелице, городке в тридцати километрах к югу. Два генерала поехали туда, но на полпути увидели, что им навстречу приближается Кейтель с сопровождающими его лицами. У озера обе группы свернули с дороги, и в небольшом лесочке началось импровизированное совещание. Неподалеку прятались три офицера из штаба Мантейфеля. Вооруженные автоматами, они были готовы схватить Кейтеля в случае попытки арестовать их командира.
— Группа армий только и делает, что отступает! — кричал Кейтель. — Ее командование слишком нерешительно. Если бы вы последовали примеру других и предприняли жесткие меры, расстреляв тысячу дезертиров, то группа армий осталась бы на своих позициях.
Хейнрици сдавленным голосом заметил, что он "так не командует", и Кейтель перенес свой гнев на Мантейфеля, обвинив его в отступлении без приказа сверху. Когда Хейнрици выступил в защиту своего подчиненного, то Кейтель сказал ему, что тот просто не действовал "достаточно жестко".
Хейнрици импульсивно взял Кейтеля под руку и повел его на автомагистраль, по которой в беспорядке двигались транспортные средства с беженцами. Хейнрици показал на повозку с группой измученных летчиков.
— Почему бы вам не показать нам пример? — спросил он.
Кейтель остановил повозку и приказал солдатам слезть.
— Отправьте их в штаб 3-й танковой армии и отдайте под трибунал! приказал Кейтель и пошел к своей машине.
Не дойдя до нее, он вдруг остановился и погрозил Хейнрици пальцем:
— Впредь выполняйте все приказания ставки! — крикнул он.
Однако Хейнрици не утихомирился.
— Как я могу выполнять эти приказы, если ставка не владеет должным образом ситуацией?
Уязвленный Кейтель крикнул:
— Вы еще узнаете о результате этого разговора! Мантейфель выступил вперед и с такой же дерзостью, как и Хейнрици, сказал:
— 3-я танковая армия будет выполнять только приказы генерала фон Мантейфеля!
Кейтель испепеляющим взглядом посмотрел на генералов-бунтовщиков и снова потребовал выполнения приказов до последней буквы.
— Вы будете нести ответственность перед судом истории!
— Я отвечаю за отданные мной приказы, — ответил Мантейфель. — И за них ответственность на других я не перекладываю.
Три прятавшихся офицера вышли из кустов с автоматами наизготовку.
Кейтель развернулся и, не попрощавшись, сел в автомобиль.
К наступлению ночи русские прорвали линию обороны, которая прикрывала отход Мантейфеля, и начали стремительно продвигаться в направлении города Нойбранденбурга. Хейнрици позвонил Кейтелю.
— Вот что получается, когда вы берете на себя ответственность за отступление! — резко ответил Кейтель.
— Я никогда не брал на себя ответственность за оставление позиций, холодно ответил Хейнрици. — Этого всегда требовала обстановка.
Он попросил разрешения оставить Швайнмюнде, который обороняла дивизия плохо подготовленных новобранцев.
— Неужели вы считаете, что я смогу доложить фюреру о том, что оставлен последний оплот на Одере?
— Почему я должен жертвовать новобранцами за проигранное дело? парировал Хейнрици. — Я несу полную ответственность за своих людей. Я участник двух мировых войн.