Последние звёзды
Шрифт:
Два вагона оказались такими же «ковшами» с тем же грузом. А следующий – вполне полноценным, с крышей, дверью и окнами. Легко открыли и забрались внутрь.
– А вот это уже серьёзно.
Шесть ящиков – под сбитой крышкой обнаружили фасованный тротил. Серёга присел на корточки и погладил находку.
Баграт спал беспокойно, часто просыпался. Тогда начинал думать о цели поездки и снова засыпал. На этот раз его разбудил толчок. Баграта потянуло по полу, в полусне он ухватился за ящики, поезд тормозил со стоном – пробрало
– Пути открыли, а проверять некому. Хорошо ещё идём не скоро, – произнёс машинист.
Баграт и сам всё видел: дорогу перекрыли два упавших дерева.
– Ураган был, – помощник указал на вывороченные корни и другие пострадавшие деревья. – Не диверсия, всё в порядке, – усмехнулся он.
Баграт покосился на весельчака. Машинист, грузный дядька с бородой, не разделил радости.
– Ждать нечего, берём пилы, топоры и все на улицу.
Иваныч дождался своих.
– Что такое? Станция?
Серёга присмотрелся с крыши.
– Что-то на рельсах лежит, стоим… О! Все вышли, несут инструменты.
– А мы почему сидим? – посмотрел на ребят Иваныч. – Давайте-ка в лес и оттуда как местные – помогём.
– Оно надо?
– Надо! Попросимся на поезд в благодарность. А так пройдёт «помогала» по составу, нас увидит – что делать?
Он угадал. В пылу работы никто не поинтересовался, откуда в глуши троица явно не рублёвской работы. Им просто кинули по лому и показали, какое бревно сдвинуть. Расправились с древесиной и расселись на шпалах, вытянули ноги. Начало темнеть.
– Дойдите кто-нибудь до путевого столба, где мы – хотелось бы знать, – попросил машинист.
Отправился один из помощников. Второй, неугомонный болтливый оптимист, вцепился в новоприбывших. На их счастье, его совсем не интересовала их история, ему было важно рассказать свою, из которой интересным были паузы, чтобы отдышаться.
Баграт присмотрелся к новичкам, просканировал каждого и отвернулся. Простые работяги, коих много, сбежавшие в поисках лучшей жизни. Не ему им объяснять, что таковой не предусмотрено.
Теперь они присоединились к Баграту в его «спальном» вагоне. Он чувствовал неловкое молчание, но не собирался его нарушать и отвернулся к стенке. Распластался на мешках и закрыл глаза. Как и ожидалось, троица разговорилась – вполголоса, осторожно начал Иваныч.
– Вы скажите, что там всё-таки нашли?
Баграт аж дышать перестал, прислушиваясь: почувствовал скользнувший по себе взгляд.
– Кучу ящиков тротила.
12
Когда машину трясло на ухабах, Макс морщился от стонов раненого. Тот лежит на коленях у Ерёменко. Разговоров в кузове нет совсем, каждый понимает, насколько призрачны шансы товарища добраться до города.
Теперь в грузовике едет геолог-врач. Он уже несколько часов не осматривал сержанта, не видя возможности помочь. Когда ловил взгляды, виновато разводил руками.
Мёдов снова бездумно провёл по карте пальцем, взглянул на всё тот же пейзаж впереди.
– Скоро сворачиваем, лес начнётся.
– Я помню, – отозвался шофёр. – Лучше решайте, как будем горы объезжать.
Мёдов сжал зубы. Он не представлял, как определиться с маршрутом. Привыкший полагаться на факты и объективные причины, лейтенант имеет сейчас в распоряжении лишь интуицию. Он знал, что никогда не выяснит, верным ли окажется решение, и от этого мучился ещё больше.
Судьба, глядя на обилие проблем, подкидывает новые. Форсируя ручей, распороли покрышку о камень на дне, пришлось менять. Мёдов наорал на водителя, затем остыл, но извиняться себе не позволил. Шофёр махнул рукой и занялся домкратом. А вокруг опять темнеет, подошёл геолог.
– Мы остановимся сейчас?
Мёдов покачал головой.
– Хотелось бы не здесь.
– До темноты ещё можем успеть к ущелью.
– Только к северному, – посмотрел лейтенант на карту.
– А к южному нет смысла и соваться.
– Да, – кивнул Мёдов и свернул карту. – Тоже так считаю.
С колесом справились за минуты, включили фары и поехали дальше. Стемнело окончательно, но путь продолжили – медленно, по компасу, рискуя заблудиться. Под колёсами чувствуется жёсткая каменистая почва, машину подбрасывает на камнях.
И вот фары упёрлись в стену, водитель дал по тормозам. В течение минуты Мёдов смотрел по сторонам, потом выпрыгнул из машины. К нему подошёл Багров.
– Темень одна, не найдёмся.
Лейтенант заторможено кивнул и приказал разбить лагерь. Теперь, опасаясь диких зверей, смотрели в оба.
Ночью Мёдов не мог заснуть. Он боялся утра, которое покажет, ошиблись ли они с маршрутом. Сидел в тени, в стороне от костра и часовых, и кутался в куртку. Тёплая кабина ему осточертела. Кто-то подошёл, это был Смирнов Максим.
– Как там?
– Еле дышит, пульс редкий, но жар пропал.
– Может, выкарабкается… ты-то как?
– А что я? – удивился Макс.
– Мне напомнить?
Сержант не отвечал. Затем откашлялся.
– Свою вину я всё время чувствую, не волнуйтесь.
– Я этого не приказывал. Реши, кто он тебе теперь, ответ может быть лишь один.
Макс ушёл в кунг, Мёдов переместился к костру, огонь осветил напряжённые скулы и нахмуренные брови.
Утром появился повод радоваться: по темноте ошиблись всего на полкилометра. Теперь же въехали точно в нужное ущелье. На удивление ровная поверхность, видимо, шлифованная когда-то рекой, позволила разогнаться. ГАЗ бодро взревел мотором, вездеход рыкнул чуть позади.
Следующие шестьдесят километров пролетели по устью давно высохшей реки, рассекающему скалы. Геологи заверили, что это один из притоков Томи.