Последний алхимик

Мэрфи Уоррен

— Ага, мы должны подчиниться, — разозлился Римо. В такси по дороге в аэропорт Чиун напомнил Римо, как надо правильно дышать, и сделал ему массаж легких со спины. Таксист недоуменно поглядывал на пассажиров в зеркало. Судя по всему, молодому нездоровится. Он остановил машину на летном поле и хотел было предложить Римо руку, рассчитывая на более щедрые чаевые. Ответ Римо утонул в реве реактивных двигателей. Таксист зажал руками уши. Римо тоже. Что до Чиуна, то он сумел уравновесить давление на барабанные перепонки, как некогда умел и Римо. Чиун сокрушенно помотал головой.

— Я полечу

и спасу этого чокнутого Смита, а ты оставайся здесь.

— Нет, я полечу сам. Мне почему-то кажется, что одному тебе его не спасти.

В самолете они расположились позади пилота. Чиун предложил не лететь сразу в Рай, штат Нью-Йорк, а сначала полюбоваться побережьем Флориды.

Они сели через час. Римо опять поймал такси. Чиун поспешил вперед и велел водителю сначала прогреть мотор на холостых оборотах, потому что Римо вредно вдыхать выхлопные газы от холодного двигателя.

— Не обращайте на него внимания. Поехали! — сказал Римо.

— И сколько вы берете за милю?

— До санатория твердый тариф.

— Я никогда не плачу по твердому тарифу, я вам не доверяю, — сказал Чиун.

— Не слушайте его. Он заплатит. Поехали, — повторил Римо.

— Но он как раз утверждает обратное.

— Я заплачу, — сказал Римо и повернулся к Чиуну: — Ты опять за свое?

Чиун жестом оскорбленной невинности воздел руки. Глаза его широко открылись от изумления, как будто даже подозрение в неискренности больно ранило его чистейшую душу.

— Если к тому времени, как мы приедем, император Смит окажется мертв, не мы же будем в том виноваты.

— Да, но ты на это от души надеешься.

— Разве это грех — желать добра тебе и твоему искусству? Это что, преступление?

Римо не стал отвечать. Он усиленно дышал. Почему-то чем больше он дышал, тем быстрее выходило из него то зло, которое вошло в его тело от испорченного ураном золота. Он пытался проверить мелкие движения пальцев, разные положения тела. С точки зрения таксиста, пассажир маялся от чесотки. Римо готовился.

Подъехав к высоким кирпичным стенам санатория, Римо с первого взгляда оценил обстановку. В заливе покачивались на волнах две яхты, ведя наблюдение. В отличие от других лодок они никуда не плыли, а делали вид, что остановились порыбачить, хотя никто здесь отродясь рыбу не ловил. Оба подъезда здания были блокированы большими тягачами с трейлерами, а сзади в открытые дверцы фургонов были видны люди в комбинезонах грузчиков. Если бы в карманах у них были отвертки и ремни, они бы двигались легко и непринужденно. Однако все было иначе. Они передвигались, как люди, имеющие под одеждой оружие. Они не шагали со стволами, а словно двигались вокруг них. В движениях каждого, даже самого Опытного, чувствовалось, что при нем оружие. На начальном этапе своей подготовки Римо не верил Чиуну, что наличие пистолета или автомата можно распознать по походке, но позже неоднократно убеждался в его правоте. Он готов был поклясться, что в свою бытность полицейским, еще до того, как он стал тренироваться с Чиуном, он никогда не придавал значения наличию при себе пистолета. Чиун же утверждал, что это чувствуется всегда.

Римо сначала не понимал, о чем толкует Чиун, пока не убедился в этом на собственном опыте. Со временем он научился распознавать наличие у человека оружия по характерным движениям, причем это не зависело от выучки человека: даже если он и думать забыл о своем пистолете, он все равно двигался так, что со стороны это было заметно.

Римо вышел из такси. Он понимал, что надо делать, проблема состояла в том, способен ли он в нынешнем своем состоянии это исполнить. Он поднял глаза на угловые зеркальные окна верхних этажей. Он надеялся, что Смит уже видит их и не станет глотать свою зловещую капсулу, чтобы выйти из игры и отвести от организации угрозу раскрытия.

Он помахал рукой, не будучи уверен, что его кто-то видит.

— Ты можешь умереть, — сказал Чиун. — Ты не готов к бою.

— Знаешь, есть вещи, за которые не жалко и умереть.

— Что еще за белый идиотизм? Я что, учил тебя для того, чтобы ты погиб как белый герой или как какой-нибудь японский камикадзе? Нет на свете того, за что следовало бы умереть. Кто тебе наговорил этих глупостей?

Чиун тоже вылез из машины. Водитель ждал, пока с ним расплатятся. Это могло стать проблемой, ибо заставить Чиуна: расстаться с деньгами было нелегко. Он не любил расплачиваться. Из рукава кимоно он извлек шелковый кошелечек. Когда он его открыл, от кошелька во все стороны пошла пыль.

— И это все? — спросил шофер.

— До последнего пенни, — ответил Чиун. Чаевых он тоже не признавал.

Четверо одетых в комбинезоны грузчиков неторопливо двинулись в сторону Римо.

— Мы здесь кое-что грузим, приятель, придется тебе малость посторониться.

— Одну минуточку, — сказал Римо.

— Никаких минуточек. Вам придется отсюда убираться.

— Расплатился? — повернулся Римо к Чиуну. Он почувствовал, как один из “грузчиков” сгреб его за шкирку. Он не мог еще соизмерять собственных сил, поэтому на всякий случай избрал прием, который подошел бы больше к стальному пруту, а не к человеческой руке, и явно перестарался. Огромная ручища полетела по дороге, как мяч, посланный вперед ногой футболиста. Порядок.

— Прекрати! — закричал Чиун. — Смит тебя увидит. Ты еще не готов драться. Ритмы тела еще не вошли в норму. И дышишь ты неверно!

Римо направил кулак в грудь тому, кто только что лишился руки, вмиг остановив его сердце. Потом он сразил другого, пробив ему пресс и переломив позвоночник. Тот сложился пополам, как карточный домик. Из-за пазухи выпал пистолет. Таксист вдруг передумал ждать чаевых и, быстренько нырнув на сиденье, вдавил педаль газа в пол, не успев даже толком ухватиться руками за руль.

Из грузовика стали один за другим выпрыгивать люди с автоматами, винтовками и пистолетами в руках.

— Быстрей. Прячься! — приказал Чиун.

— От кого?

— Чтобы никто не видел, как плохо ты дерешься. Ты позоришь Дом Синанджу!

— Я в порядке.

— “В порядке” — этого для Синанджу мало!

— Ты что же, думаешь, Смит может отличить сбалансированное дыхание от внутренних ритмов? Да он и ударов-то не различает!

— Никогда нельзя знать, в чем силен император.

— С чего это он вдруг снова стал императором? — спросил Римо.