Последний аргумент закона
Шрифт:
Когда над дверью задребезжал звонок, Забродов выдержал паузу и неторопливо направился открывать. Времени между звонком и щелчком замка было ровно столько, чтобы начать нервничать. На лице Мещерякова, когда он переступил порог, прочно держалась глуповато-виноватая улыбка.
— Пса своего на живодерню еще не сдал? — не увидев добермана в прихожей, поинтересовался Андрей. Он понимал, что Иллариону не так-то легко менять привычки. Человек, привыкший жить один, заполучив взрослого кобеля, основательно подпорченного бродяжничеством,
— Он мне не мешает, и я ему, кажется, тоже.
— Ну-ну, — Мещеряков прошел в гостиную и только намерился сесть в кресло, как пес зарычал. Креслом этим Мещеряков пользовался каждый раз, когда приходил к Забродову. — Чего он? — осторожно поинтересовался Андрей, но только стал опускаться, как доберман клацнул зубами.
— Извини, Андрей, если кто-то садится без моего приглашения, он нервничает.
— Животное, — проговорил полковник ГРУ, глядя на Иллариона.
— Садись, — предложил Забродов. Пес тут же опустил голову на лапы и, как показалось Мещерякову, даже подмигнул хозяину.
— Дело, конечно же, срочное? — спросил Забродов.
— Да так себе, — пожал плечами Мещеряков.
— Было бы не срочное, тебя бы в служебное время ко мне не отпустили.
— Я бы сказал, скорее, важное, а это не совсем то же, что срочное.
— Философом становишься? — Илларион требовательно протянул руку.
Андрей тут же достал бумагу. Это была ксерокопия, арабский текст, написанный от руки. Маркером подчеркнуты слова, которые не сумели перевести спецы из ГРУ. Забродову было достаточно одного взгляда, брошенного на эти слова, чтобы понять, в чем дело. Но ему не хотелось раскрывать секрет так просто, это было равноценно тому, как если бы фокусник, не показав фокус, тут же объяснил его публике.
— Да, задачка… — не будучи в силах скрывать улыбку, Илларион потер ладонью губы. — Даже не знаю, что тебе и сказать.
— На тайнопись похоже? — охотно стал помогать Мещеряков. — Но тогда, какого черта писать все открытым текстом и лишь несколько слов шифровать?
— А если зашифрованы ключевые слова?
— Может быть, может быть… — сделался серьезным Мещеряков.
Подловив это настроение собеседника, Илларион произнес:
— По-моему, англичане издавали словарь ненормативной арабской лексики.
— Такого в нашей библиотеке не оказалось, — горестно развел руками Мещеряков. — Нашелся даже словарь арабской лексики средневековых поэтов тюркского происхождения. В Интернете ничего похожего нет.
— Вы не правильный алгоритм поиска выставляли. Так всегда бывает, нужной книжки под рукой как назло нет, — Илларион сделал значительную паузу и добавил. — Но только не у меня.
— У тебя есть такой словарь?
— Полковник, у нас есть такая книжка? Доберман, уже привыкший откликаться на кличку Полковник, поднял голову.
— Не знаешь? В самом деле, ему эти книжки без надобности. Послушай, друг, — обратился Илларион к псу, — найди-ка мне словарь арабской ненормативной лексики. Искать!
Доберман пошел в коридор. Мещеряков недоверчиво ухмылялся. Когда же полковник ГРУ увидел, что доберман замер у полки, где стояли книжки изданные по-арабски, улыбка потихоньку стала сползать с его лица. Лапой доберман выбросил четыре тома и сунул голову в образовавшийся проем. Принюхался.
— Да-да, синий корешок и надпись, тисненая золотом, — через плечо бросил Забродов доберману.
Мещерякову хотелось покрутить указательным пальцем у виска.
Пес резко выдернул голову и лапой выбросил на пол глянцевую книгу. Схватил ее в зубы и, резво вернувшись в гостиную, положил ее на журнальном столике перед хозяином.
Мещеряков, не отрываясь, смотрел на синий корешок, на котором золотились арабские буквы.
— Твою мать! — только и выдавил он из себя. Забродов же с таким видом, будто бы не происходит ничего сверхъестественного, поблагодарил добермана и раскрыл книгу. В отличие от Андрея, он знал, что словаря ненормативной арабской лексики не существует в природе. Он также был уверен, что ни одно из слов, приведенных в словаре, ему не понадобится.
— Это самое последнее и полное издание, — напропалую врал он, листая страницу за страницей. — Здесь собраны уличные речевые обороты всех арабо-язычных стран и даже некоторых тюркоязычных, где арабский используется для богослужения.
Забродов мог бы и не говорить таких сложных конструкций, мог бы просто считать вслух: раз, два, три, четыре…
Ошеломленный тем, что доберман отыскал нужную книгу, Мещеряков слышал лишь звуки, смысл до него уже не доходил.
— Синяя с золотом, — пробормотал он и спросил, обращаясь уже не к Забродову, а напрямую к доберману:
— Ты что, и читать умеешь?
— По-арабски. Это я его научил, — бесстрастно проронил Илларион, продолжая листать словарь.
Это добило Мещерякова окончательно. Он уже легко смирился бы и с тем, что пес заговорил человеческим голосом, пусть всего лишь по-русски. Такая частность уже не играла роли.
Забродов взял в руки карандаш и быстро надписал над словами, очерченными в ксерокопии маркером, их русские эквиваленты.
— На, держи.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Но почему их нет в словаре?
— Андрей, человек силен, если верит в собственные силы. Ты в них не веришь, и в этом твоя беда. Прочти вслух эти слова по-арабски.
— Я, вообще-то…
— Я не подозреваю тебя в том, что ты в тайне от начальства изучал арабский, но, поскольку ты крутишься среди людей образованных — в восточном секторе, то наверное выучил, как читаются буквы?
— Немного знаю, — согласился Мещеряков.
— Читай.
Полковник ГРУ протяжно по слогам прочел одно слово, затем другое, третье.
— Тебе их звучание ни о чем не говорит?