Последний аргумент
Шрифт:
– Да, задачка непростая, – Али Мехмедович слегка смутился, но тут же вновь затараторил, как ни в чем не бывало. – Но стоит отметить, что эти террористы ведут борьбу за национальные интересы русских! Такое в мировой истории мы видим впервые – чтобы представители титульной национальности прибегали к террору!
– Так и не было такого в новой истории, чтобы представители титульной национальности оказывались в собственной стране в меньшинстве, – проговорил Владимир, отставляя опустевшую чашку.
– Подобная ситуация, что бы мы о ней не думали, привела к нестабильности государства! – вмешался
– Это еще почему? – вскинулся Али Мехмедович.
– Ни одна империя… не кривитесь, Али! Империя не означает формы правления, а всего лишь определенный тип государственного мышления! Россия всегда была империей! – Моисей Аронович оглядел собеседников, словно выискивая противоречащих, но никто не стал возражать. – Так вот, ни одна империя, не сумевшая сохранить ядро – титульную народность, ее создавшую – не выжила! Вспомним Рим. Как только римляне растворились среди других народов, потеряли самосознание и доминирующее положение, громадная держава рухнула! Точно так же – империя Чингизидов. Турецкая держава выродилась, когда ядром ее армии стали славяне-янычары! Последний пример – Соединенные Штаты Америки. Уж на что могучее было государство – почти весь земной шар под себя подмяло! А когда этнос агнлоамериканцев, выходцев из восточных штатов, потерялся среди негров, латиноамериканцев, итальянцев и китайских эмигрантов – тут же вам гражданская война и распад государства! Как мне кажется, то же ждет и нас, причем довольно скоро…
– Так что, у России нет будущего? – охрипшим голосом спросил Осипенко.
– Когда-то президент Путин сказал, – проговорил Владимир негромко, но все сразу повернулись к нему. В глазах – жадное внимание, – «Или Россия будет великой, или ее не будет вовсе». Если русский народ не возродится во всем величии, то гибель державы неизбежна. А то, что родится на ее обломках, уже не будет Россией.
В комнате наступила гробовая тишина. Слышно было, как топает кто-то в коридоре, как грохочет ведрами уборщица в расположенном за стеной актовом зале.
Звонок телефона хлестнул по нервам, словно электрический разряд. Все одновременно вздрогнули, а Зара Асламовна, едва не опрокинув чайник, поспешно взяла трубку.
– Владимир Святославович, это вас!
Он ощутил некоторое удивление – кто бы это мог быть, но трубку взял.
– Я слушаю.
С другого конца провода донесся напряженный, словно тетива, голос Николая:
– Привет. Станислав только что позвонил.
– Куда? – задал дурацкий вопрос Владимир, ощущая, как сердце начинает колотиться все чаще, а рука невольно тянется к карману, в котором лежит предмет, лишь внешне похожий на сотовый телефон.
– Сам понимаешь, куда, – контрразведчик сочно выругался. – Быстрее к нему на квартиру. Тебе ближе – может, еще успеешь их опередить. В любом случае, что бы ни произошло там, жди меня в кафе «Бегония». Оно в квартале от дома Станислава. Понял?
– Да, – Владимир положил трубку на место, а затем, стараясь двигаться неторопливо, поднялся. –
– Счастливчик, – с улыбкой пробурчал Осипенко. – Мне еще две пары отрабатывать!
Владимир вышел в пустынный коридор. У расписания толклись несколько студентов. Не стесняясь их, он побежал. Так, как не бегал, наверное, со времен службы в армии.
Вихрем промчался по коридору. Ботинки простучали по мрамору лестницы, ладонь скользнула по лакированным перилам, и вот он уже в вестибюле первого этажа.
Охранник посмотрел изумленно на бегущего преподавателя, но Владимиру было не до него. Он пробежал через вертушку с такой скоростью, что та закрутилась с недовольным гулом.
На улице прохладный воздух попал в разгоряченное горло. Владимир закашлялся, но не замедлил шага. Бросился к вечно стоящим чуть в стороне от здания университета светло-желтым машинам такси.
– На Чертановскую, быстро! – сказал он, открывая дверцу.
Не привыкшее к тому, что на него шмякаются со всей силы, сиденье жалобно заскрипело, взревел мотор, и машина рванула с места. Таксист не стал спрашивать – что да как. Видно, что торопится пассажир. Глядишь, за скорость еще доплатит.
Ветер шелестел в полуоткрытом окне, неся запахи листвы и мокрого асфальта, негромко играла магнитола, по сторонам стремительно проносились дома. Шофер ехал рискованно, но правил не нарушал, настороженно зыркал в зеркальце заднего обзора большими темными глазами.
А Владимир все не мог отдышаться. Грудь ходила ходуном, в ней что-то хрипело и хлюпало. Воздух вырывался изо рта горячий, словно из топки. «Да, запустил я себя!» – подумал он невольно.
– Куда точно ехать? – спросил водитель, когда машина с визгом и лязгом выметнулась на Симферопольский бульвар.
– На Черноморском бульваре остановите, – буркнул Владимир, извлекая идентификационную карту и вставляя ее в считывающее устройство. – Прямо на перекрестке.
Таксист удовлетворенно улыбнулся, когда со счета клиента на его перетекло денег в полтора раза больше, чем полагалось по счетчику. Когда машина остановилась, сказал приветливо:
– Счастливого пути!
Но Владимир его не слушал. Он выскочил на тротуар и скорым шагом двинулся на запад, к Азовской улице.
Пройдя два квартала, Владимир свернул. Прошел небольшой скверик, где на скамейках чинно сидели бабушки, а посередке высился памятник президенту Синеву, творцу экономического чуда середины двадцать первого века.
Сразу за сквером начинался огромный дом типа «китайская стена», построенный еще в середине прошлого века и населенный в основном небогатыми людьми. В нем-то и жил Станислав.
Владимир свернул за угол и едва не споткнулся на ровном месте. У третьего подъезда, который ему как раз и был нужен, стояли несколько сине-белых милицейских машин. Расположившиеся вокруг них сумрачные парни в форме и с автоматами глядели сурово и решительно, и чтобы не вызывать подозрения, Владимир прошел мимо и зашел в соседний подъезд.
Кулаки сжимались, в груди клокотала ярость. «Опоздал, опоздал!» – ругался мысленно Владимир, поднимаясь по лестнице. – «И зачем мы только ждали? Надо было его ликвидировать еще тогда!».