Последний аргумент

Казаков Дмитрий Львович

По телу растекалось липкое ощущение страха.

Устроившись у окна на лестничной площадке, он видел, как из подъезда вышел Станислав в сопровождении двух милиционеров. Шел предатель медленно, сгорбившись и опустив голову.

При взгляде на него Владимир сжал зубы, чтобы сдержать рвущиеся с языка ругательства. Руки молили об оружии, о снайперской винтовке, из которой с такого расстояния просто невозможно промахнуться…

Станислава посадили в одну из машин. Милиционеры споро заняли места, взревели моторы и милицейская кавалькада скрылась

в отдалении. Только в этот миг Владимир ощутил, что на площадке, на которой он стоит, резко воняет кошачьей мочой, а в углу высится куча разнообразного мусора…

Хлопнула дверь, на пролет выше появилась дородная светловолосая тетка в цветастом платье. При виде чужака взгляд ее стал подозрительным.

– Ходят тут всякие, – сказала она сурово. – И зачем? Позвать, что ли, Ивана? Он чужаков не любит, особенно евреев…

Кипя, точно перегревшийся самовар, Владимир поспешил вниз. Еще не хватало, чтобы его здесь запомнили! Вонь шибала в нос и заставляла прибавлять шаг. Наверху ругалась местная жительница.

В кафе «Бегония» было почти пусто. В углу компания молодых людей в черных куртках потребляла пиво. Слышались сильные голоса и взрывы хохота, сверкали бритые головы.

Владимир сел подальше от них, за столик рядом со стойкой. Едва успели принести заказ – черный кофе, как хлопнула дверь и появился Николай. Лицо его было осунувшееся, глаза глядели тревожно.

– Ну что? – спросил он, подсаживаясь к Владимиру. – Опоздал?

– Да, – кивнул тот убито и отхлебнул из чашки. Напиток оказался неожиданно хорошим, но даже вкус кофе не мог смыть горечь неудачи. – Перед самым носом увезли!

– Ясно, – кивнул контрразведчик. – Что думаешь делать?

– Не знаю, – пожал плечами Владимир. – Он ведь выложит все на первом же допросе. И про тебя и про меня.

– Я знаю, – брови Николая сошлись к переносице, а лицо словно окаменело. – И допрос этот состоится очень скоро…

Сбоку послышались тяжелые шаги, носа коснулся запах пивного перегара. Владимир поднял голову.

Двое крепких ребят из той компании, что сидела в углу, топтались у самого столика. Лица их были одинаково невыразительными, на них застыла гримаса злого упрямства.

– Чего надо? – недружелюбно поинтересовался Николай.

– Валите отсюда, жиды пархатые, – заявил тот из парней, что слева, с пронзительно синими, словно сапфиры, глазами. – Вам тут, в русском квартале, не место!

– А вы кто такие? – спросил Владимир, а про себя подумал с горечью «Понятно, почему в том подъезде так грязно. Там живут мои соплеменники!».

– Мы, – гордо выпятил грудь синеглазый, – русские националисты!

– А с чего вы взяли, что мы евреи? – спросил Николай. По его лицу было видно, что контрразведчик несколько опешил.

– А все, кто нам не нравится – жиды, – медленно, рокочущим голосом проговорил второй из парней, с толстой шеей и квадратной челюстью киногероя.

– Мы с ними боремся, отстаиваем права русского народа! – торопливо сказал второй.

– И

как же? – поинтересовался Владимир. Страха не было, лишь злость на «националистов», которые только и способны хлестать пиво по кабакам и издеваться над теми, кто слабее.

– Мы их бьем! – рявкнул парень с квадратной челюстью и шагнул к сидящим, намереваясь перейти к практике «борьбы за интересы русского народа». Но неожиданно он сбился на полушаге, занесенная рука замерла, а взгляд прикипел к раскрытому удостоверению, которое появилось в руках Николая.

– Э, просим прощения, – поспешно заговорил синеглазый, на лице его появился страх. – Господин майор, мы просто пошутили… Надеюсь, вы…

– Убирайтесь! – сказал Николай тихо. Борцов с жидами словно ветром сдуло. Контрразведчик убрал удостоверение майора милиции и невесело улыбнулся.

– Вот твари!

– Да, – согласился Владимир. – Так что делать будем?

– Есть один вариант, – Николай вздохнул, в глазах его мелькнула нерешительность. – Я смогу пройти в здание УВД и убить предателя.

– Так тебя схватят!

– Не успеют, – контрразведчик неожиданно посмотрел на Владимира с такой грустью, что того пробрала дрожь. – Время на то, чтобы пустить пулю в лоб, у меня останется!

– Ты думаешь, это стоит того?

Николай молча кивнул. Лицо его было решительным.

– Татьяна, Иван, теперь ты… – сказал Владимир, чувствуя, что грудь готова лопнуть от боли. – Зачем жить, если вы все уходите?

– Кто-то должен продолжать борьбу! И лучше всего, если это будешь ты. Твоя смерть была бы невосполнима, а ты найдешь новых людей, лучших, чем мы!

– Это вряд ли! – заявил Владимир убежденно.

– Ладно, времени нет, – контрразведчик бросил взгляд на часы и поднялся. – Они уже довезли его.

– Успеешь? – спросил Владимир, вставая.

– У меня машина с мигалкой.

Они вышли из кафе, обнялись. Лицо контрразведчика было спокойным, просветленным, словно неизбежная смерть не пугала его.

– Прощай! – сказал он, садясь в серый, обтекаемой формы автомобиль.

– Прощай! – ответил Владимир, глядя, как машина с ревом исчезает за поворотом.

* * *

После поездки к министру у Виктора страшно разболелась голова. Целый день мучился, пока не выкроил время зайти в медицинский центр управления. Провел там час вдали от телефонов, компьютера и суеты расследования, вышел отдохнувшим и посвежевшим.

После процедур голова была приятно легкой, в ней не чувствовалось напряжения, а тело слегка покалывало, словно по нему бегали электрические заряды.

Но блаженное состояние продолжалось недолго. У самого входа в кабинет Виктора поймал капитан Асланян. Глаза его были вытаращенные, усы топорщились, точно у испуганного кота.

– Товарищ майор, товарищ майор, привезли! – затараторил он.

– Кого? – недоуменно спросил Виктор, с ужасом чувствуя, как череп наливается хорошо знакомой свинцовой тяжестью, а из тела уходит приятная истома.