Последний аватар
Шрифт:
Судя по всему, надземная часть ВИНовской цитадели была пуста, как скорлупа ссохшегося лесного ореха.
Но стоило им попытаться проникнуть на первый подземный уровень, как крепость ожила. На лестницах перуновцы были встречены ураганным огнем.
— Ладно, — зловеще сказал Сергей. — Будем работать без спешки. По старинке. Братва, доставай бетонобойные.
Заряды быстро образовали на полу коридоров четыре аппетитных прямоугольника.
Хотой скептически посмотрел на возню перуновцев и, подойдя к Сергею, хитро спросил:
— Слушай, а зачем так долго? Пробьетесь на первый ярус, они отступят на второй, потом — на третий… Так ведь и до утра провозимся. Ты можешь ткнуть пальцем в вентиляционную шахту?
Сергей немного растерялся.
— Есть тут одна проблема, — ответил он. — Не вижу я, понимаешь, вентиляции…
— О! — Хотой многозначительно поднял палец. — Не видишь. Если бы видел, давно бы уже в нее полез, верно?
— Верно, — опечаленно вздохнул Сергей.
Августин взирал на совещание Цезаря и Бонапарта с глубочайшим безразличием. Ему начало казаться, что эта война никогда не кончится.
— Но мы ведь знаем, что внизу находится термоядерный реактор, который питал энергией защитное поле, верно?
— Верно, — второй вздох Сергея был куда печальнее первого. Но вдруг его лицо озарилось радостью гончей, которая напала на след:
— Ну да, а реактор нуждается в очень серьезном теплоотводе. Но сейчас, когда защита вырубилась, он еле дышит на минимальной мощности, достаточной, чтобы сохранять стабильность плазменного шнура.
Хотой довольно кивнул:
— Водяные трубы — и есть наша дорога. Вы пойдете так, как и собирались — сквозь проломы в полу. А мы опустимся насколько нам хватит дыхания по трубам вниз и нападем на них с тыла.
— И насколько же вам хватит дыхания? — насмешливо спросил Сергей.
— На полчасика достанет, — серьезно ответил Хотой.
От апатии неожиданно не осталось и следа.
— Сергей, у вас ведь есть несколько гидрокостюмов? — как можно более небрежно спросил Августин.
К их разговору заинтересованно прислушивался один натурал-новичок. Ему тоже был позарез нужен гидрокостюм.
Направленный взрыв мины с пневматической присоской вырвал из трубы огромный кус и разворотил стену. Поток теплой технической воды хлынул на линолеум, которым были выстелены полы двадцатого подземного уровня.
Но взрыв принес с собой не только потоп. Вместе с водой на двадцатый уровень проникли люди Хотоя.
По сведениям, которыми располагала личная гвардия Щюро, бой сейчас шел на третьем уровне. Сигнализация и редкие промежуточные посты, разбросанные в ключевых точках, не сообщали о проникновении противника. Здесь, на сверхзащищенном двадцатом уровне, можно было пережить ядерную зиму. Поэтому охрана чувствовала себя как у Христа за пазухой.
Четверо охранников, перекуривавших у лестничного пролета, не успели даже выбросить сигареты, когда метательные ножи передовых боевиков Хотоя уложили их без единого звука.
Августин после путешествия по непроглядному мраку трубы чувствовал себя, мягко говоря, неважно. Он совершенно не мог взять в толк, как люди Хотоя смогли провести двадцать четыре минуты в воде (или, точнее, под водой) без кислорода.
"Ихтиандры, понимаешь ты", — мысленно проворчал он, снимая маску и плоский кислородный баллон.
Кроме Августина, аквалангом не побрезговал только Владимир. За два дня может научиться получасовой задержке дыхания под водой разве что урожденный кашалот.
Потоки воды разливались по двадцатому уровню. Четырех убитых охранников перекатывало по ступеням лестницы и влекло вниз, туда, где находились секретные уровни реактора.
— Хорошо. Вода тепленькая, — улыбнулся Хотой, стряхивая воду с волос. — Правда хорошо, самураи?
"Самураи", которых было около трех десятков, закивали головами. Складывалось впечатление, что они действительно не испытали никакого дискомфорта в утробном мраке трубы.
От площадки, на которой они оказались, расходились три коридора. Группе, в которой оказались Хотой, Августин и еще восемь "самураев", достался центральный.
За первым же поворотом их встретила струя импульсного огнемета.
— Я, сэнсэй, — сказал один, когда они, вжавшись в стены, смотрели, как неистовая струя огня проносится мимо и лижет противоположную стену. С их мокрой одежды валил пар.
Хотой молча кивнул. Его люди понимали друг друга почти без слов. Второй его человек вынул из стенной ниши огнетушитель. Доброволец перезарядил арбалет и прикрыл глаза. Он постоял несколько секунд, почти не дыша, и, гортанно вскрикнув, выскочил прямо в струю огня, на ходу вскидывая арбалет. Вслед ему била пена из огнетушителя.
Охранник в конце коридора, уронив огнемет, скорчился со стрелой в животе.
— Андрей еще может выжить, — сказал Хотой, когда они, потушив охваченное огнем тело, склонились над обожженным товарищем.
Из-за отъехавшей в сторону панели ударил автоматический пулемет с телекамерой наведения.
Двое "самураев" рухнули на пол, обагряя его своей кровью. Остальные успели вовремя упасть ничком. В следующий момент Хотой совершенно неуловимым жестом отправил в зрак телекамеры увесистый шарик с шипами. Сила броска была такова, что объектив сразу же брызнул осколками толстенного стекла, а телекамера, сорвавшись с турели, повисла на лохмотьях проводов.
Пулемет теперь бил вслепую. Они двинулись дальше.
— Стоп, — сказал Хотой. — Впереди — пустота.
Августин уже научился понимать, что Хотой замечает многое, чего не видит и физически не может видеть обычный человек. И хотя впереди был нормальный ровный пол, он мгновенно остановился.
Уже целых восемь минут с ними не происходило никаких неприятностей. Для двадцатого уровня — подозрительно много. Что теперь?
Теперь оказалось, что коридора впереди нет, а вместо пола они видят лишь его голографическое изображение!