Последний аватар

Зорич Александр

События последних дней тоже не прошли для него даром. Хотой ощущал себя сосудом, прежде полным до краев, а теперь растрескавшимся и наполовину опустевшим.

Томас тоже был здесь. Он подошел и лизнул своего хозяина в щеку.

— Да, правда, заболтались, — Сергей встал, привычным жестом поправил бронежилет и сказал:

— Все, Августин. Ты свое дело сделал так, как не смог бы ни один из нас. Дальше — наша работа.

— То есть как это?! — возмутился Августин. — Что значит "наша"? Чья это — "ваша"?

— Бойцов Департамента

Безопасности, которые остались верны присяге, и натуралов Хотоя.

— Томас, ты слышал? Нас хотят оставить здесь жрать зеленые яблоки, в то время как они будут развлекаться вовсю! Нет, ребята, так дело не пойдет!

— Слушай, Августин, — Сергей начинал нервничать, — ты чересчур важный свидетель. Даже если мы победим, пойдет такая буча, что без тебя мы в Верховном Суде загремим под трибунал. Ну а если всех нас перестреляют люди Щюро, то кому будет прок в том, что заодно с нами шлепнули и тебя?

— А много мне будет проку, если всех вас перестреляют и я останусь один? — тихо спросил Августин.

— Пусть идет, — неожиданно сказал Хотой. — Молодой берсерк не может не пойти.

— Только пусть молодой берсерк имеет в виду: Воронова мочить нельзя. У него на груди — кардиодатчик. Если его сердце остановится — Черный Спецназ активирует крылатые ракеты.

— Чего-чего? — не понял Августин. — Да при чем тут вообще Воронов?

— Мое дело предупредить, — пожал плечами капитан Гаспаров.

3

Главный Корпус был похож на декорации к постмодернистской постановке драмы "Осада Родоса".

На крыше догорали два "Навахо".

В большинстве окон были высажены стекла — пуленепробиваемые, но не снарядостойкие. Стена в районе первого этажа зияла огромным проломом, из которого торчал изуродованный скелет сбитого интерполовского вертолета.

— Садиться на крышу глупо, — авторитетно заявил Августин Сергею, когда Ми-40 завис в километре от затаившегося строения. Еще три Ми-40 стояли под ними прямо на шоссе. Они прибыли несколько раньше, еще до того как Августин снял защиту, а перуновцы, рассредоточившись, только ожидали сигнала.

Сергей молча изучал здание в бинокль через открытую десантную дверь.

— Глупо, — подхватил Хотой. — Ну вы тут решайте, что глупо, а что нет, а я пожалуй, сойду.

— Куда? Один в поле не воин, — Августин окончательно терял ориентировку в этой сногсшибательной лавине событий.

— Во-первых, на Хотоя это правило не распространяется, — авторитетно заметил Сергей и отдал приказание пилоту посадить машину на шоссе. — А, во-вторых, там, внизу, его людей сейчас видимо-невидимо.

4

Локальная ВР ВИН не понравилась Локи.

Полный бардак.

Равнины, безжизненные поля, разрушенные строения, звуки из ниоткуда. И неистребимый

бой африканских барабанов!

В общем, то же, что и в Утгарде. Попадались и зоны стабильности — заброшенные, никому не нужные. Ни одного праздношатающегося аватара.

На запястье у Локи невесть откуда появился красный тумблер, а ноги начали неожиданно быстро уставать (точнее, у Локи возникло ощущение того, что его ноги сильно устают). Сила тяжести казалась выше обычной — но, разумеется, лишь казалась. Локи был достаточно бесплотен, чтобы не зависеть напрямую от виртуальных физических сил.

Идеальное чутье аса ВР подсказывало ему, что совсем недалеко должен быть выход на мониторы Главного Корпуса ВИН. И верно — у гряды лысых кочек, всхолмивших берег вонючей реки, вода в которой была отчего-то жирной и теплой, он приметил видеовходы, торчащие из пластиковой почвы, словно обрубленные корни неведомого нейрокомпьютерного дерева.

Локи нырнул в один из видеовходов и понесся вперед, отдавшись течению виртуального эфира. Куда его несет он знал лишь приблизительно.

Разумеется, его принесло вовсе не туда, куда требовалось. Он сразу узнал лабораторию "Техкиб".

ВР умела зализывать раны и кое-что уже успело зажить.

Стараниями Интерпола целостность и функциональность приватной виртуальной реальности ВИН была сильно нарушена. И все-таки, благодаря одному из своих базовых свойств — способности к самовосстановлению и самосовершенствованию — ВР смогла подлечить многое.

Если бы не это, Локи оказался бы в том самом новоявленном приватном Утгарде, в который провалился аватар Венедикта Щюро через несколько секунд после взрыва электромагнитной бомбы "Вамп".

Нанотехнологии в очередной раз показали свое принципиальное превосходство перед традиционной микроэлектроникой.

То, что он увидел, скорее обрадовало его чем расстроило. Проект, который выпил из него массу сил еще на заре своего осуществления, был, наконец, окончен. Вот они, прекрасные биосинтетические юноши, не знающие ни горя, ни усталости. Лежат словно спящие красавицы в хрустальных саркофагах. Киборги. Гомункулусы. Чудо инженерной генетики.

Локи улыбнулся. "Это уже, видать, второе, если не третье поколение", — подумал он не без сентиментальности.

Один из саркофагов пустовал, а капсула входа была открыта. "Значит, одного уже попробовали, гады".

Он не раздумывал долго. То, что произошло потом, было чистейшей импровизацией.

Локи облюбовал альфа-станцию, напрямую связанную с бледнолицым киборгом, телосложением смахивающим на Геркулеса, а лицом — на Аполлона.

Киборг имел свое собственное имя — Шалун Фрэнки, но Локи не знал об этом.

Локи упивался новым телом. Локи ликовал. Он жил в теле молодого юноши, который всегда попадает в "десятку". Такому не страшны выстрелы в спину. Такой плевать хотел на своих хозяев, ибо его настоящей душой была душа Локи.