Последний автобус домой
Шрифт:
Что бы ни случилось, где бы она ни была сейчас, Анастасия всегда будет ее первым ребенком. Возвратившись на Крит, Конни замкнула жизненный круг мамы.
«Но когда же я найду утраченную частичку себя?..»
Глава двадцать восьмая
Зоя, 1970-й
Все очень удивились, когда Конни записалась на роды в частную клинику. Жены партнеров чванливо скривили носики.
– Вообще-то мы как можем стараемся поддерживать репутацию нашего муниципального родильного отделения, – дружески обратилась к ней Марианна, жена старшего партнера. – Все трое моих детей
– Я всех своих родила дома, – поддакнула Селия, супруга второго по рангу руководителя и, значит, следующая в их иерархии. – Все было так мило. Горожане должны видеть, как мы доверяем нашей хирургии и акушеркам.
Да-да, а особенно вы любите отгородиться от мира за коваными высоченными воротами на Альберт-драйв, играть в бридж с друзьями, заседать в благотворительных комитетах и отправлять своих детей в частные школы. Безусловно, у всех этих леди – помимо аккуратной завивки и нарядной одежды – самые добрые намерения. Но эти добрые намерения наводили на нее ужас.
Ну разве может Конни кому-то объяснить, что ей нужна частная клиника, чтобы никто из местных докторов не принялся листать ее медицинскую карту и не обнаружил, что это не первая ее беременность? Да, Пола это не беспокоит, а вот ее – беспокоит.
Если уж на то пошло, она вообще намерена родить не здесь, не в этом городе… Но вслух она ничего подобного не произносила. Она быстро училась: жена перспективного младшего партнера в известной медицинской клинике должна подчиняться своду неписаных правил и традиций. И, конечно, поддерживать своего мужа во всем, что бы он ни делал, и никогда ни на что не жаловаться.
Полу доставалась самая неблагодарная работа: разъезды по вызовам, дежурства в школьные каникулы. Они должны были жить не далее чем в миле от клиники и быстро реагировать на срочные случаи, быть очень аккуратными в общении с пациентами, вести традиционный образ жизни и, самое главное, являть собою образец добродетельных горожан.
Медовый месяц закончился сразу в день их возвращения, а тошнота по утрам рассеяла все сомнения в положении Конни. Все радостно поздравляли их, а Конни раздирала паника. Все это слишком рано, слишком быстро, она только-только начала работать на новом месте социальным работником, а ей вот уже скоро придется увольняться, потому что никто не поймет, если жена доктора с младенцем на руках вдруг выйдет на работу.
Роза понемногу поправлялась. Она радостно взялась за крючок и терпеливо вывязывала для будущего малыша Конни шаль из афганских квадратов. Джой кинулась перетряхивать шкафы в поисках расчудесных одежек Ким, они были аккуратно сложены в пакеты и пахли шариками от моли. Все так радовались за нее, и если и выбирать подходящий момент, чтобы рассказать всем об Анне, то вот он настал, но мужество изменяло ей. Не может она сейчас им во всем признаться.
Насколько другой была сейчас ее беременность – какой привлекающей заботливое внимание, какой желанной! Все дарили ей просторную одежду, вещички для малыша и целыми ворохами нагружали ее советами.
Она и в самом деле прислушивалась к некоторым из них: например, посещала частную группу, чтобы научиться технике релаксации, правильному дыханию во время родов. На этот раз она уже не суетилась без толку, она знала, чего ожидать, знала, в какой последовательности протекают роды и как реагировать на боль. Все вокруг думали, что она впервые станет мамочкой, и опекали ее. Она ходила в бассейн, много гуляла и старалась чувствовать радость, но в результате только всё острее вспоминала, как это было у нее в тот первый раз, вспоминала девчонок из «Грин-энда». Где-то они все сейчас?
Щедрое наследство, которое оставила ей бабуля, позволило Конни и Полу купить в рассрочку старый фермерский дом доктора Ансворта на Грин-лейн. Он был совсем рядом с новым корпусом оздоровительного центра. И даже этот поступок благочестивые жены партнеров сочли очень экстравагантным для доктора, который только недавно женился.
Дом был выстроен из камня, с огороженным стеной садом. Почти вся земля, когда-то прилегавшая к нему, ушла под застройку, но оставался еще акр, и половина деревьев, и кое-какие строения, которые придавали жилищу деревенский вид. Конни любила это место еще с тех пор, как была ребенком, и часто вспоминала, как они собирались здесь на Рождество с Дианой Ансворт. Сейчас здесь пахло сажей и плесенью. Дом видел и лучшие времена, но это был дом для любящей семьи, где-то обносившийся, а после того как Ансворты, перебираясь в дом престарелых в Дербишире, увезли с собой всю старую мебель, стал очень просторным. Вся компания – Невилл, Джой – дружно помогала Конни и Полу с переездом, потому что едва Конни стоило заслышать запах свежей краски, ее тут же выворачивало.
Неделю спустя Селия и Марианна нанесли им официальный визит, оглядели дом, понимающе покивали головами и предложили Конни свое общество, чтобы поездить по аукционам и подобрать подходящую мебель, картины, вазы и прочие предметы интерьера, чтобы заполнить пустые комнаты. Конни в ответ вежливо улыбалась, прекрасно понимая, что у нее не осталось средств на такую роскошь. Вместо этого с помощью Найджела она обставила комнаты подержанной сосновой мебелью, купила старый кожаный диван-«честерфилд» и яркие подушки к нему, индийский кофейный столик, стены окрасила белой краской и по объявлению раздобыла огромный сосновый стол и стулья. Вместо штор Конни приспособила старые ажурные полотенца и скатерти, кружевные ленты, напоминавшие ей о Крите, а подаренный критский коврик, сотканный вручную, они повесили на стену, как картину.
Селия с интересом оглядела эту коллецию со вкусом подобранного барахла:
– Конни, у тебя в самом деле хороший глаз. Но вот не знаю, как бы к этому отнеслись Деннис и Бетти Ансворты. С белыми стенами комнаты кажутся светлее. А вот без садовника тебе не обойтись. Со стороны улицы видно, как тут все заросло, люди будут судачить.
«Да пусть судачат, сколько угодно!» – чуть не завизжала Конни. – Это мой дом, буду делать, как захочу!» – но проглотила бешенство и ничего не ответила.
– Еще кофе? Передавайте чашки, пожалуйста.
– Вы не пользуетесь этим свадебным сервизом? – спросила Селия, с интересом разглядывая веджвудский фарфор бабули Эсмы.
– О нет, мы даже не дышим рядом! Бабуля перевернется в гробу, если я рискну пройтись с одной из этих тонюсеньких чашечек над нашим каменным полом.
– Тогда вам стоит обзавестись ворсистыми коврами от стенки до стенки. И ногам приятно, и малышу будет уютно ползать, – проговорила Марианна, потягивая кофе из кружки.