Последний автобус домой
Шрифт:
Ну, давай же! Что ж ты опаздываешь, ну почему именно сегодня?!
Конни берет себе еще кофе и снова садится, пытаясь унять тревогу, но мысли не дают ей покоя. Сколько раз она прокручивала это всё в голове! И теперь она снова уносится в прошлое, в те трудные времена, когда и сама она сыграла со своей семьей шутку почище Невилла.
«Просто соедини», – сказал Эдвард Форстер в своем романе [32] . Сколько же раз она мысленно повторяла это?
32
Цитата
Соединить? Сомнений нет: корни всех ее проблем в тех бурных годах, что последовали за маминой смертью. А чего еще можно ожидать от потерявшей управление шлюпки, застигнутой в море бурей и дрейфующей по неразмеченному фарватеру первой любви к скалистому берегу?
Часть II
Школьная форма и синие джинсы
Глава двенадцатая
Настоящая королевская свадьба
В последовавшие за этими событиями месяцы Конни совершенно выпала из жизни своего шестого класса и превратилась в страстного фаната «Битлз». С ней в школе училось много таких же девчонок, бредивших политикой и джазом. Все они как прилежные школьницы носили черные шерстяные пальто и полосатые форменные шарфики. И, похоже, никого из взрослых вокруг, кроме доктора Фридмана, не интересовал ни Карибский кризис, ни ядерное разоружение или черно-белый значок-пацифик, который начала носить Конни. Никто не смеялся над шутками в «Прайват ай» [33] .
33
Британский сатирический журнал, выходит с 1961 года раз в две недели, высмеивает главным образом политическую жизнь, был прозван «занозой в заднице» для истеблишмента.
Джой целиком отдалась подготовке к намеченной на весну свадьбе с Денни Грегсоном. Их помолвка никого в семье особенно не удивила, одна лишь Конни была ошарашена. Она настолько окуклилась в собственной жизни, что совершенно не заметила радостной взбудораженности Джой. Роза со своим хором уехала на гастроли в Саутгемптон. Приближалось Рождество, воспоминания о маминой смерти резали душу, и Конни ушла с головой в работу.
По дороге из школы домой она пыталась переключиться со студенческой политики на привычную болтовню пансиона Уэйверли. Были и радости: она записалась в команду ребят, вызвавшихся помочь разносить рождественскую почту, и сможет встречаться на почте со старыми школьными друзьями, тоже решившими немного заработать себе на каникулы.
Этой кошмарной зимой передвижение с открытками по городу стало настоящим испытанием на прочность. Конни не снизошла до резиновых сапог, и ее лучшие остроносые ботики вдрызг промокли, она стерла ноги и отморозила пальцы.
Кто же, увидев ее мучения, предложил подвезти ее на почтовом фургоне? Ну конечно, Пол Джервис. И на этот раз она не стала отказываться. Он представил ее своей команде почтальонов, и все дружно они отправились в кафе оттаивать.
Пол учился на два года старше, и у него вот-вот должна была начаться медицинская практика. Ему страшно нравилось учиться в медицинском колледже Университета Лидса. Конни пыталась не тушеваться, но, поскольку она пока была всего лишь школьницей и не собиралась кому-либо рассказывать о том, как ей трудно учиться, то предпочитала сидеть молча. Он несколько раз приглашал ее пойти куда-нибудь вечером с ним и его друзьями, но у Конни не оставалось денег: подработка няней приносила не так много, и всё расходилось на подарки, так что она сочиняла одну неуклюжую отговорку за другой, в результате Пол решил, что он не в ее вкусе. А Конни уже жалела об этом – чем больше она наблюдала его наедине, тем больше ей казалось, что это как раз ее мужчина.
Отношения с Джой по-прежнему оставались прохладными, но подарками они обменивались. Конни купила Джой потрясную красную вельветовую кепочку – фасон «поваренок», – но было ясно: Джой ожидала чего-то более соответствующего категории «приданое».
– Тебе нравится мое кольцо? – Джой в тысячный раз помахала искрящимся круглым бриллиантом у нее перед носом. Ну какой смысл говорить ей о беспощадной эксплуатации рабочих на африканских алмазных копях?
– Очень милое, – буркнула Конни. – Неужели ты не хочешь хоть немного еще подождать, прежде чем вот так себя связывать по рукам и ногам?
– Зачем? Мы любим друг друга. У Денни скоро важный матч, и я хочу поехать с ним в Лондон уже как жена, а не как подружка.
– Но вы ведь едва знакомы! Вы встретились всего лишь полгода назад!
– И что? Ты «Вестсайдскую историю» помнишь? Когда-нибудь это случится и с тобой, и ты поймешь, о чем я говорю.
– Не уверена. Посмотри сама, что получилось у Тони и у Марии.
– Да уж, ты всегда найдешь какую-нибудь отрезвляющую гадость. Я хотела попросить тебя и Розу быть подружками невесты, но если у тебя такое настроение…
– Слушай, перестань! Я просто вспомнила разные истории и вовсе не собиралась никого критиковать. А Роза согласилась?
– Конечно. А ты? Согласна?
– Ну конечно! Это честь для меня, – ответила Конни, понимая, что Джой приглашает ее из чувства долга, а не потому, что ей этого так уж хочется. Как бы они выглядели, если Роза будет подружкой невесты, а Конни – нет?
Роза обещала приехать попозже зимой, чтобы они смогли заняться примеркой платьев, но снег застал всех врасплох: с севера и с Пеннинских гор задули ледяные ветра и принесли настоящие метели. Движение встало, школы закрыли, трубы замерзли, улицы занесло снегом, и все были озабочены только тем, как бы согреться. Это была самая тяжелая из всех зим, какие Конни помнила в Гримблтоне.
И вдруг наступил апрель, но снег все еще лежал на холмах и укрывал тропинки. Роза так и не смогла выбраться домой примерить платье. Напомнить об этом и убедиться, что она приедет вовремя, ей звонили и тетя Сью, и даже Невилл, подрабатывавший швейцаром. Всех тревожили высоченные сугробы вдоль тротуаров и ледяной смог. Сделать они ничего не могли, и всем лишь оставалось надеяться, что она сможет взять билет на транспеннинский экспресс. И вот наступил день свадьбы.
– Конни, давай скорей! Такси сейчас придет! – крикнула ей тетя Сью, стоя на лестнице пансиона Уэйверли и колотя зубами от холода в золотистом парчовом платье с жакетиком. К шиньону сзади у шеи была пришпилена шляпка-таблетка, украшенная золотистыми перьями.
– Я надену школьное пальто поверх платья. И наплевать, как я буду выглядеть. От такой холодины мы можем простудиться и умереть, – заявила ей Конни, выглядывая в окно и кивая в сторону покрытых снегом крыш Дивижн-стрит. Горстка смельчаков, не испугавшихся мороза, собралась у входа, поджидая вереницу черных «Даймлеров», украшенных белыми лентами: по снежной колее они повезут Джой в церковь.
Тетя Ли нарядилась в голубой костюм и шляпку в тон. Было это весьма практично, хотя и смахивало чем-то на униформу. Ну, зато не будет пылиться в шкафу и подвергаться атакам моли, дожидаясь следующей семейной свадьбы, как неземной красоты сооружение тети Сью.
Водопровод в Саттер-Фолде замерз, и бабуле Эсме пришлось временно перебазироваться в Уэйверли. Лужи на улице покрылись льдом, все то и дело поскальзывались. А свадебное платье бедняжки Джой оказалось таким тонюсеньким, что тетя Ли наскоро смастерила белую бархатную накидку на лебяжьем пуху, чтобы невеста не продрогла в церкви в благословенный миг своей жизни.
Очень кстати оказалось и то, что Роза поддалась на уговоры и приехала чуть заранее: движение на Пеннинской железной дороге через день тоже закрыли. И все же Конни не могла не признать, что Дивижн-стрит в снегу выглядит просто волшебно! Тетя Сью освободила гостевые комнаты, чтобы было где остановиться родственникам, украсила холл и лестницу ярко-оранжевыми и коричневыми шариками, купленными специально для такого случая. Конни лишь радовалась, что рядом есть Роза, с которой можно втихаря осудить это бездумное расточительство. Да несчастных африканских детишек целый месяц можно было бы кормить на те средства, что пошли на весь этот глупый спектакль!