Последний барьер
Шрифт:
– Не хочу, чтобы меня уволили, – сказал я, глядя прямо перед собой.
– К тому же еще и трус, – с издевкой усмехнулась она и, дернув поводья, ускакала.
Попадет она когда-нибудь в переплет, если будет продолжать в том же духе! Искусительница – и все тут. А ведь это только начало. Но до чего хороша собой! Ее садистские шуточки меня слегка раздражали, но ничего, переживем. А вот ее скрытый намек... только этого не хватало!
Впрочем, я тут же забыл о ней, вывел из денника Искрометного, вскочил ему на спину и поскакал к пустоши, где, как всегда, проводились резвые работы.
То ли из-за того, что шел дождь, то ли потому, что, в конце концов, была суббота, Уолли сжалился надо мной и после
Я положил перед собой на кухонный стол справочник скачек предыдущего сезона и сидел над ним, оперев подбородок о костяшки пальцев левой руки, а правой лениво листал страницы. Провал с досье на лошадей выбил меня из колеи, нагонял тоску и необходимость строить из себя темную личность, к тому же мне позарез не хватало жаркого солнца, под которым я привык находиться в это время года. А не допустил ли я вообще ужасную ошибку, согласившись на весь этот маскарад? Но теперь выхода нет: я взял у Октобера деньги и тем отрезал себе пути к отступлению. Минимум на несколько месяцев. При этой мысли мне стало совсем тошно. Я сидел ссутулившись, в унылом полумраке и бездумно тратил такое дорогое свободное время.
Конюхи, смотревшие телевизор, обменивались пренебрежительными замечаниями насчет жокеев и заключали мелкие пари на результаты заездов.
– На финишной прямой все станет на свои места, – говорил Пэдди. – От последнего барьера еще скакать и скакать... Только у Аладдина хватит сил, чтобы рвануть как следует.
– Ну да, – возразил Гритс. – Раковой Шейке тоже резвости не занимать...
С угрюмым видом я перебирал страницы справочника, наверное, уже в сотый раз и случайно в разделе общей информации наткнулся на карту ипподрома в Чепстоу. Здесь были карты-схемы всех основных ипподромов страны с изображением формы скакового круга, расположения барьеров, трибун, стартовых ворот и финишных столбов. Раньше я уже смотрел карты Ладлоу, Стаффорда и Хейдока, но ничего общего в них не нашел. Карт Келсо и Седжфилда в каталоге не было. После раздела карт на нескольких страницах шла информация об ипподромах, длине скаковых кругов, давались имена и адреса хозяев, лучшее время, показанное на этих ипподромах, и тому подобное.
Чтобы чем-то заняться, я открыл параграф, посвященный Чепстоу. Слова Пэдди «от последнего барьера еще скакать и скакать» были облачены в цифровую форму: двести тридцать метров. Я проверил Келсо, Седжфилд, Ладлоу, Стаффорд и Хейдок. На всех этих кругах финишная прямая была гораздо длиннее, чем в Чепстоу. Тогда я сравнил финишные прямые на всех ипподромах, упомянутых в справочнике, финишная прямая на центральном ипподроме страны «Эйнтри Гранд Нэшнл» была второй по длине. Самая же длинная – в Седжфилде, а на третьем, четвертом, пятом и шестом местах шли Ладлоу, Хейдок, Келсо и Стаффорд. На этих ипподромах финишная прямая как минимум равнялась тремстам шестидесяти метрам.
Итак, география здесь ни при чем. Почти наверняка ясно, почему люди, которых мы ищем, выбрали именно эти пять кругов: в каждом случае от последнего барьера до финишного столба надо было скакать больше трети километра.
Это была уже какая-то зацепка, пусть маленькая, – в общем хаосе наконец-то проступило логическое звено. Настроение у меня немного поднялось, я захлопнул справочник и в четыре часа вместе со всеми вышел во двор под назойливый, моросящий дождь и, как всегда, провел по часу с каждым из моих подопечных. Я чистил их до блеска, переворачивал и аккуратно стелил соломенные подстилки, таскал воду, держал им голову, когда с проверкой приходил
В баре, естественно, все шло своим чередом, бильярд, стрелки, домино, хвастливые россказни, беззлобные подначки. Я сидел и терпеливо ждал. Около десяти часов, когда парни уже опустошали свои стаканы и подумывали о том, что завтра рано вставать, в сторону двери направился Супи и, увидев, что я слежу за ним, головой кивнул мне на выход. Я поднялся, вышел следом и нашел его в туалете.
– Вот держи. Остальное во вторник, – безо всякого вступления буркнул он и, скривив губы, глядя на меня со свирепым прищуром – для пущего впечатления, – протянул толстый коричневый конверт. Я положил его во внутренний карман кожаной куртки и кивнул Супи. Потом, ни слова не говоря, не улыбаясь, я окинул его пристальным – мы тоже не лыком шиты – взглядом, повернулся на каблуках и ушел обратно в бар. Вскоре вернулся туда и он.
Вместе с парнями я снова забрался в «остин», и он повез нас по тряской дороге к конюшне, к теплой кровати, а на груди у меня уютно покоился конверт с семьюдесятью пятью фунтами и пакетиком белого порошка.
Глава 6
Октобер окунул палец в порошок и лизнул его.
– Я тоже не знаю, что это такое. – Он покачал головой. – Отдадим на анализ.
Я наклонился, погладил его собаку и почесал ей за ушами.
– Вы взяли у него деньги, и, если теперь не дадите лошади допинг, это будет большой риск. Вы понимаете?
Я усмехнулся.
– Не вижу ничего смешного, – серьезно сказал он. – Эти люди, когда захотят, могут так отделать ногами... Если вам сломают несколько ребер, пользы от этого не будет никому.
– Видите ли, – произнес я, выпрямляясь, – мне кажется, будет лучше, если Искрометный не выиграет... Мною едва ли заинтересуются нужные нам люди, если узнают, что я кого-то уже обвел вокруг пальца.
Вы правы. – В голосе его послышалось облегчение. – Искрометный должен проиграть. Но как быть с Инскипом? Не могу же я сказать ему, чтобы он велел жокею натянуть поводья?
– Не нужно этого делать, – убежденно сказал я. – Вы поставите их под удар. А если виноват буду я, это не страшно. Лошадь не выиграет, если завтра утром я подержу ее без воды, а потом напою из полного ведра прямо перед заездом.
Он озадаченно взглянул на меня.
– Я вижу, вы кое-чему научились.
– У вас бы волосы встали дыбом, услышь вы то, что слышу я.
Он улыбнулся.
– Ну хорошо. Наверное, другого выхода у нас нет. Интересно, что подумали бы в национальном Жокей-клубе о стюарде, который вместе со своим конюхом замышляет остановить фаворита? – Он рассмеялся. – Родди Бекетта я предупрежу... А ведь для Инскипа, для конюхов смешного тут будет мало – они, скорее всего, будут ставить на Искрометного. Я уж не говорю о всех остальных – люди просто потеряют свои деньги.
– Это верно, – согласился я.
Он сложил пакетик с белым порошком и сунул его обратно в конверт с деньгами. Семьдесят пять фунтов мне выплатили новенькими пятерками с последовательно идущими номерами – кто-то здорово сглупил. Мы договорились, что Октобер заберет деньги и попробует узнать, на чье имя они были выданы.
Я рассказал ему, что все скаковые круги, где победили одиннадцать лошадей, имеют длинные финишные прямые.
– Похоже, они все-таки использовали какие-то витамины, – задумчиво произнес он. – При анализах на допинг выявить их невозможно, потому что, строго говоря, они и не являются допингом, а просто пищей. Вообще, в вопросе о витаминах много неясного.