Последний барьер
Шрифт:
– Ты конюх?
– Да.
– У Грейнджера или Инскипа?
– У Инскипа.
Он хмыкнул. Потом прошел внутрь, отпустив за собой дверь.
– Если приведешь сюда завтра вечером одного из ваших конюхов, получишь десять шиллингов... и бесплатное пиво для обоих – сколько выпьете.
Я изобразил на лице интерес.
– А какого конюха? – спросил я. – Любого? Многие и так придут сюда в пятницу.
– Да нет, лучше, пожалуй, завтра. Чем раньше, тем лучше, я всегда за это. А какого... давай-ка ты называй их по именам,
Надо же выдумать такую глупость! Не хочет спрашивать прямо, боится – вдруг я запомню, что он хотел видеть именно... меня?
– Ладно. Пэдди, Гритс, Уолли, Стив, Рон, Дэн, Майк...
В глазах его мелькнула искорка.
– Дэн, – выбрал он. – Вроде бы подходящее имя. Приведи Дэна.
– Дэн – это я, – сказал я.
На какую-то секунду его череп покрылся складками, а глаза недовольно сузились.
– Ты что, – рявкнул он, – комедию вздумал ломать?!
– По-моему, – спокойно отозвался я, – вы первый начали.
Он уселся на скамью й аккуратно поставил стакан на стол перед собой.
– Почему ты пришел сюда сегодня один? – спросил он.
– Пивка выпить захотелось.
Наступила тишина – видимо, он обдумывал план кампании. Это был невысокий, приземистый человек в темном костюме, чуть для него тесноватом, под расстегнутым пиджаком я увидел кремовую рубашку с монограммой и желтый шелковый галстук. Пальцы – толстые и короткие, а жирок на шее переваливался на ворот пиджака, однако смотрел он на меня отнюдь не мягким взглядом.
Наконец он сказал:
У вас в конюшне есть такая лошадь Искрометный?
– Есть.
– И в понедельник она скачет в Лестере?
– Вроде бы да.
– И какие у нее шансы?
– Так вы, мистер, хотите, чтобы я вам подсказал, на кого ставить? Что ж, Искрометного готовлю я сам и могу сказать, что в понедельник он ни одну лошадь к себе и близко не подпустит.
– Значит, по-твоему, он выиграет?
– Ну да.
– И ты, наверное, собираешься на него ставить?
– Конечно.
– А сколько? Половину недельного заработка? Фунта четыре?
– Может, и четыре.
– Но ведь Искрометный будет фаворитом. Наверняка. И в лучшем случае ты выиграешь не больше, чем поставил. Еще четыре фунта. Не так уж много, а? Я мог бы помочь тебе выиграть... сотню.
– Что я должен сделать за сотню? – спросил я прямо.
Он осторожно посмотрел по сторонам и понизил голос до шепота:
В воскресенье вечером добавишь кое-что Искрометному в пищу. Вот и все. Проще пареной репы.
– Я не знаю, как вас зовут, – сказал я.
– Незачем тебе это знать. – Он решительно качнул головой.
– Вы букмекер? – спросил я.
– Нет, – отрезал он. – Не букмекер. И хватит задавать вопросы. Согласен или нет?
– Если вы не букмекер, – заговорил я, как бы рассуждая вслух, – и готовы выложить сотню фунтов, чтобы остановить фаворита, значит, рассчитываете сорвать большой куш. Вы поставите на других лошадей,
Он оцепенел, словно не мог поверить собственным ушам, и я понял – удар пришелся в цель.
– Кто тебе сказал... – слабо начал он.
– Что я, вчера родился, что ли? – Я гаденько ухмыльнулся. – Успокойтесь. Никто мне не сказал. – Я помолчал. – Я дам Искрометному добавку, только вам придется выложить побольше. Две сотни.
– Нет. Считай, разговора не было. – Он вытер вспотевший лоб.
– Ну, не было, так не было. – Я пожал плечами.
– Ладно, сто пятьдесят, – недовольно буркнул он.
– Сто пятьдесят, – не стал больше спорить я. – Деньги вперед.
– Половину – до, половину – после, – машинально ответил он. Конечно, он заключал такие сделки не один раз.
Я согласился. Он сказал, чтобы я пришел в бар в субботу вечером – мне передадут пакет для Искрометного и семьдесят пять фунтов для меня. Я кивнул и вышел, а он остался сидеть, хмуро глядя в свой стакан. По дороге назад, в конюшню, я попробовал оценить обстановку. Супи, пожалуй, нужно вычеркнуть из списка полезных знакомств. Ясно, что эту работенку сварганил мне он, но ведь что от меня требовалось? В заезде новичков остановить фаворита, а отнюдь не вывести на первое место убогого середнячка. Можно сказать наверняка, что одна шайка мошенников тем и другим заниматься не будет.
* * *
Субботнее утро выдалось промозглым, ветреным и пасмурным, но дочери Октобера все равно выехали верхом вместе с первой группой. Элинор вежливо поздоровалась со мной издалека. Пэтти же, снова скакавшую на одной из моих лошадей, мне пришлось подсаживать в седло, и она при этом кокетливо захлопала ресницами и прижалась ко мне всем телом.
– В прошлую субботу я тебя не видела, крошка Дэнни, – пропела она, вставляя ногу в стремя. – Где ты был?
– В Челтенхэме... мисс...
– Понятно. А в следующую субботу?
– Должен быть здесь.
С нарочитым высокомерием она приказала:
– Тогда, пожалуйста, в следующую субботу не забудь укоротить седельные лямки до того, как я буду садиться. Они очень длинные.
Она могла затянуть их сама, но жестом велела – давай работай. Она внимательно следила за мной, явно развлекаясь. Пока я затягивал лямку на второй застежке, она терлась коленом о мою руку и не так уж легонько пинала меня под ребра.
– Ох, крошка Дэнни, я тебя дразню, а ты словно каменный, – сладко проговорила она, наклонившись ко мне. – Такому красавчику не к лицу робеть перед девушками. Чего ты стесняешься, а?