Последний бой комбата
Шрифт:
– Вот именно, как они к нам. Мы что ответили? Никакой сдачи. Почему же чечены должны руки в гору поднять? Нет, Миша, если кто и поднимет, то позже, когда возможности драться лишится. До этого они за каждый дом цепляться будут. Как бы их ни называли, что бы они ни творили, но одно следует признать: воевать чечены умеют. И умирать достойно – тоже. Воинственный народ, жестокие нравы... Они всегда жили по своим законам. В Афгане у нас было много чеченцев. Так там, когда припирало, они без оружия, без ножей, с голыми руками на «духов» бросались. А чтобы кто сдался в плен из чеченов, ингушей или других кавказцев,
Переведя дух, комбат кивнул начальнику штаба:
– Так, теперь пойдем в восьмую роту. А ты, Миша, – Голубятников повернулся к Телинскому, – по связи предупреди о нашем прибытии Стрельцова, чтобы нас не встречал спящий на крыльце молодой солдат, да и не всадил бы в нас с майором спросонья весь магазин – если, конечно, до этого автомат не уведут «духи»...
– Обидится Стрельцов, – хмыкнул Телинский, – если передам ему ваши слова. Он и сам с молодыми намучился, день и ночь гоняет... А тут ему опять упрек.
– Ну, тогда просто предупреди, – согласился Голубятников.
...Два дня подготовки боевой операции пролетели быстро. 13 и 14 февраля десант нес службу в караульном режиме. Штаб батальона до мелочей прорабатывал план предстоящих действий. С молодежью проводились занятия. Днем «зеленку» патрулировали наряды; ночью наблюдение за зоной ответственности и районом, который предстояло захватить, велось с блокпостов. Морская пехота подтягивала силы, наводила переправы. Голубятников отметил слаженность действий морпехов. Они работали организованно, спокойно, без спешки, дело свое знали. Отметил комбат и то обстоятельство, как психологически действовала на окружающих, даже на его десантников, экипировка морпехов, прежде всего черные береты. Они придавали бойцам решительный, угрожающий вид. Боевики, следившие за тем, что происходило у реки, наверняка испытывали неприятные ощущения.
Наконец подошло время активных действий. Ровно в 21.00 девятая и седьмая роты, оставив на плацдарме по взводу, начали выдвигаться на исходные позиции. Без труда прошли мост. Комбат проводил роты до района, занятого разведротой, уточнил задачу, прошел в крайний дом и принялся наблюдать за дальнейшим развитием событий. Роты прошли колоннами вдоль реки и западных позиций разведчиков до улицы, уходящей на восток, обошли разведроту с севера, вышли на стартовые позиции. Об этом командиру батальона доложил капитан Боревич. Его девятой роте предстояло первой войти в «зеленку».
Голубятников отдал команду «Вперед!». Рота, разбившись на штурмовые группы, двинулась в жилой массив. Десантники тихо шли по ночному сектору. Частные дома словно вымерли, нигде ни света в окне от «летучей мыши», ни людей. Поэтому неожиданно громко и резко прозвучал в темноте голос на чистом русском из большого дома, к которому вышла группа командира девятой роты:
– Стой! Кто такие?
Капитан Боревич мгновенно сориентировался:
– А вы кто такие?
– Псковские десантники, – ответил все тот же слегка напряженный голос из дома. – Дальше вам нельзя, здесь наша зона ответственности.
Боревич приказал группам остановиться. По радиостанции вызвал комбата, доложил о произошедшем.
– Черт бы побрал все эти согласования! – выругался Голубятников. – Там не должно быть псковичей!.. Ты вот что, будь готов к бою. Я проясню обстановку. И поаккуратней там!
– У нас все нормально, бойцы в укрытиях.
Подполковник приказал Выдрину срочно связать его с командиром сводного полка. Доложил:
– Мои люди в «зеленке» встретили непонятно чей пост, бойцы назвались псковскими десантниками. Они заявляют, что квартал контролируется ими. Как быть? Что за накладки?
– Твою мать... Да не тебе это, Аркан! Жди.
Через пятнадцать минут Бортнов вызвал на связь Голубятникова:
– В общем, пробил я обстановку. В «зеленке» никаких псковичей нет и быть не может. Это «духи» изощряются. Продолжать выполнение задачи!
Выдрин переключил комбата на Боревича:
– Рыбак на связи!
– В «зеленке» наших нет. Продолжать выполнение задачи! Осторожней! Отвлеки «псковичей» и уничтожь их!
– Понял! – ответил Боревич, а затем крикнул в сторону дома: – Мы получили приказ продолжать движение; поэтому, чтобы не подстрелить ненароком друг друга, сидите спокойно на своих позициях. Можете доложить о нас своему командованию. Пусть с командиром полка разбираются.
В ответ из дома ударили два гранатомета, открыл огонь пулемет. Благодаря темноте и тому, что бойцы рассредоточились вдоль всего квартала, частично охватив его с фланга, от обстрела никто из десантников не пострадал. Ротный приказал немедленно открыть по зданию ответный огонь. На этот раз ударили гранатометы десантников. Бойцы Боревича, в отличие от боевиков, били прицельно. Прекратив обстрел, штурмовые группы обошли дом с флангов, забросали первый этаж гранатами и ворвались в здание. В 23.40 капитан Боревич доложил комбату, что дом захвачен, в нем обнаружены тела трех боевиков. Голубятников продублировал доклад в штаб полка.
Рота продолжила углубляться в «зеленку». Табличек с нумерацией на домах, естественно, не было, поэтому пришлось потратить дополнительное время, чтобы разобраться, кто где находился. Серьезного сопротивления боевики не оказывали; если начинали постреливать из домов, десант легко уничтожал огневые точки.
После доклада капитана Боревича о захвате своей части квартала, около трех часов ночи вперед пошла седьмая рота. Капитан Лоскунов повел ее между позициями разведроты и девятой роты. Интенсивной стрельбы слышно не было. Прошло полчаса. Голубятников попытался вызвать на связь Лоскунова, но тот не ответил.
– Выдрин! – приказал комбат. – Связь с Боревичем... Охотник проходил мимо тебя?
– Да!
– Я не могу с ним связаться, попытайся сделать это ты.
Но и Боревичу капитан Лоскунов не ответил. Между тем в юго-восточном секторе по-прежнему было тихо. Ясно, что рота в бой не вступала. Но и докладов от ротного не было. Вышла из строя радиостанция? Рядом девятая рота, разведчики; Лоскунов мог бы и посыльного отправить... В четыре часа утра Голубятников вновь приказал сержанту Выдрину вызвать на связь командира седьмой роты. На этот раз Лоскунов ответил: